очень нудно 
39 
– Ужасно. Я думаю, нам придется вернуться в Англию и попытаться найти хорошего врача.
Фрей взял ее за руку. Они медленно вышли из парка и вернулись в отель.
Фрей попросил портье взять такси. Они сели в машину. Изможденная, Андра забилась в уголок. Она в Кейптауне с раннего утра, но еще ничего здесь не видела. Все как в тумане.
На мгновение она крепко сжала руку Фрея. Должно быть, они приближались к дому священника Элистера Грайема. Это означало, что надо проститься. Быть может, надолго. Андра боялась, что в эту минуту решимость изменит ей. Фрей поцеловал ее. И она ответила ему. Потом обняла.
– О Господи, лучше бы я умерла, Фрей!..
– Если все это так, может, поедешь со мной? – начал он, но тут же поправил себя:
– Нет. Ты считаешь, что должна остаться с Тревором. Я не хочу быть в ответе за то, что ты изменила свое решение. Должен сказать, что восхищаюсь тобой. Ты – удивительный человек. Даже лучше, чем я мог представить. Я буду помнить о тебе до самой смерти. Другой женщины в моей жизни не будет никогда.
Погруженная в глубокое отчаяние, она была похожа на призрак золотой девушки с корабля, подумал Фрей.
Достав визитную карточку, он вложил ее Андре в руку.
– Это адрес лондонского офиса компании «Аутспен». Если когда-нибудь я понадоблюсь тебе, пошли телеграмму. Я приду.
Андра невидящим взглядом посмотрела на карточку.
– Мне очень важно знать это, – еле слышно сказала она. – Большое спасибо.
Что ты будешь делать сейчас?
– Вернусь на корабль, чтобы как можно скорее выбраться из этого проклятого города. Слава Богу, мы отплываем в Дурбан.
– И ты будешь возвращаться через Кейптаун?
– Да. После того как побываем в Порт-Элизабет и Ист-Лондоне.
– О Боже! – в отчаянии сказала она. – Ты снова будешь так близко от меня.
Я не хочу об этом думать.
Он крепко сжал ее руку:
– Я больше не сойду на берег. Не приближусь к тебе. Постараюсь не думать о нас.
Она закрыла глаза. А он продолжал:
– Но я знаю, что мне это не удастся. Проклятье! Я буду думать о тебе каждый день, каждую минуту. Вот так, – добавил он, когда машина остановилась. – Я вынужден оставить тебя здесь. Да поможет тебе Господь. Ты взвалила на себя тяжкую ношу.
Она задыхалась.
– Прости. Я причинила тебе такую боль.
– Не беспокойся обо мне. Ты сделала меня счастливым там, на корабле.
Андра прижималась к Фрею, слезы бежали по ее щекам.
– Фрей, Фрей…
– Не сдавайся, милая, если ты действительно решила поступить так, – мягко сказал он и помог ей выйти из машины. – Но если ты изменишь свое решение, дай мне знать.
Это были его последние слова. Он видел, как на пороге дома Андру приветствовала миссис Грайем. Дверь закрылась.
Фрей приказал шоферу ехать в клуб. Хотелось напиться. Забыть обо всем на свете. И не вспоминать о том, что Андра собирается совершить непоправимое выйти замуж за Тревора Гудвина.
Однажды холодным сентябрьским утром, так напоминавшим об Англии, Андра вошла в гостиную, чтобы поставить в белую вазу высокие лилии. Андра вздыхала, разбирая цветы. Но когда отошла на шаг, чтобы оценить свою работу, на ее лице отразилось не удовольствие, а только усталость и печаль.
В соседней комнате слуга одевает Тревора. Скоро его ввезут сюда. И Андра должна его развлечь. Именно это стало ее ежедневной обязанностью.
Каждое утро было похоже на предыдущее. Беспомощный Тревор в инвалидном кресле. И никакой надежды. Его осматривали известные южноафриканские и иностранные доктора. Приговор всегда был одинаков. Никогда больше Тревор не сможет ходить. В остальном его здоровье опасений не вызывало.
Андру раздражало его слишком богатое воображение: он постоянно строил разные планы, отбрасывал их и при этом не переставал жаловаться. Именно Андра стала объектом его излияний. Общаться с ним было очень трудно, но она жалела его, понимая, как ужасно оказаться в таком положении.
Каждое утро они сидели в гостиной или на веранде, выходившей в сад. Андра играла на пианино или болтала о друзьях, которые частенько навещали их.
Бывшие сослуживцы и приятели Тревора глубоко сочувствовали живому, красивому молодому человеку и, возможно, – его красивой и знаменитой жене.
Андра принимала гостей только ради Тревора. Ему нравилось, когда собиралась большая компания. Одиночество и скука его угнетали. Общества Андры было недостаточно. Она была благодарна, когда выпадала возможность оставить его с добрым приятелем и побродить по парку, пройтись по магазинам или покататься на машине. Это было ей необходимо, ибо со дня свадьбы он настоял на том, чтобы она оставалась с ним и днем, и ночью. Они спали в одной комнате. Ночью Тревор просыпался и просил поболтать с ним. Обычно он извинялся, что мешает ей спать, объясняя это невыносимостью мрачных бессонных часов, когда только Андра могла успокоить его и заставить заснуть.
39 
