Последние отзывы

  4  

Из-за задернутых занавесок портшеза Стэнтон Вэр видел уличных танцовщиц. Толпа, в восторге от откровенности их движений, глазела на них, а тем временем карманники не теряли время даром.

Прорицатели и ясновидящие торговали листочками с указанием удачных и неудачных дней, а уличные разносчики старались всучить прохожим всякую всячину: нехитрые сладости, иголки, игрушки, чай, рисовые лепешки, веера.

Народ посерьезнее, мастеровые, готовы были ловко починить любую фарфоровую вещицу; хироманты, парикмахеры, писцы, знахари предлагали свои услуги. Ну и конечно, китайская улица не могла обойтись без акробатов и жонглеров, которых часто сопровождали обезьяны и даже медведи.

Все это было хорошо знакомо Стэнтону Вэру, но кипучая, пестрая жизнь большого города, словно магнитом, притягивала его снова и снова.

Терпкий аромат жареного мяса и дичи висел в воздух, пряные запахи — женьшеня, сои, чеснока, табака — смешивались в густых, плотных сумерках.

Портшез двигался, лавируя среди повозок, тележек, тачек и карет, обходя осликов, неторопливо семенивших со своей поклажей, и гордо ступавших монгольских верблюдов, которые презрительно поглядывали на окружающую их толпу высоты своего роста.

И босоногие нищие, и торговцы, и уличные актеры, и ночные сторожа с фонарями и колотушками — все это казалось неотъемлемой частью Китая. Но через какое-то время за окнами портшеза появились более респектабельные дома, тротуары стали гораздо чище. Наконец носильщики опустили своего седока возле парадного крыльца Дома тысячи радостей.

Как это принято в Китае, ничто снаружи не указывало на то, чем занимаются внутри здания.

Его фасад скорее мог показаться невзрачным. Но вот Стэнтон Вэр вышел из портшеза, расплатился, парадная дверь открылась, и он вошел в дом.

За наружной дверью, отделяющей святая святых от уличного шума и пыли, оказалась еще одна, алая, оформленная рядами скульптурных украшений.

Стэнтон Вэр знал, что за этой дверью находится типичный китайский дом, который состоит из девяти-десяти внутренних двориков, занимающих довольно обширную территорию. Вокруг каждого из двориков располагались три или четыре одноэтажных павильона.

Но Дом тысячи радостей отличался тем, что каждый из этих маленьких павильонов, с ажурными решетками, с крошечным внутренним двориком, посреди которого в бассейне плавали золотые рыбки, принадлежал прекрасной женщине.

Слуга, впустивший гостя, посматривал на него с некоторым любопытством: длинный темный плащ с капюшоном не позволял разглядеть ни фигуру, ни лицо человека.

— Я бы хотел увидеть Бесконечный Восторг, — проговорил Стэнтон Вэр.

— Если досточтимый господин соизволит пройти вот сюда, то я посмотрю, сможет ли сейчас Бесконечный Восторг принять господина.

Слуга провел Стэнтона Вэра в изысканную комнату, убранную в лучших китайских традициях. Низкие столики, подушки на полу, старинные драгоценные картины и гравюры на стенах.

Одну из картин он особенно любил. Она изображала горы в туманной дымке и была исполнена знаменитым мастером XVII века Хун-Сянем чернилами на тончайшем шелке.

Стэнтон знал, что каждый штрих несет в себе особый внутренний смысл не только для автора, но и рождает ответное чувство у каждого, кто окажется созерцателем этой удивительной красоты.

Когда-то давно его учили, что на картине даже самая маленькая птичка, цветок или рыбка исполнены глубокого смысла, подчеркивая расцвет и движение жизни, связь всего сущего на земле.

Английский майор так увлекся разгадкой тайного смысла, который картина таила именно для него, что даже не услышал, как вернулся слуга.

— Бесконечный Восторг будет рада встретиться с вами, досточтимый господин, — с поклоном сообщил тот.

Он повел гостя по коридорам и переходам мимо павильонов, где красавицы с причудливыми загадочными именами обитали в окружении красоты и изящества.

Одну из обитательниц дома звали Счастливые Часы, другую — Небесный Цветок, третью — Сладкая Покорность.

Стэнтону Вэру пришлось пройти вдоль почти всего дома, прежде чем он оказался в комнате, где изысканность обстановки создавали редкостные, вырезанные из дерева вещицы и бесценные лаковые миниатюры.

Окна и двери скрывали мягко струящиеся занавеси из дорогого шелка, расшитые птицами и драконами. На зеркально-чистом полу стояли фарфоровые вазы, а в них росли карликовые деревья с искусно сформированными кронами.

  4