Особенно,... 
57 
— Китайская женщина всегда подчиняется своему господину и хозяину!
— А я… не китайская женщина, — неожиданно произнесла Цзывана почти яростно. — Я англичанка! Упрямая и своевольная!
Стэнтон Вэр расхохотался и, прежде чем девушка успела опомниться, молниеносным движением схватил ее в охапку и прижал к себе.
Голова Цзываны откинулась на подушки, а он развязал тесемки ее халатика, нежно целуя матовую кожу плеч, розовые лепестки груди, тонкий изгиб шеи.
Полушутя-полусерьезно она некоторое время сопротивлялась, пытаясь не поддаваться его ласкам. Но огонь готов был разгореться в ней в любую минуту, и вот руки красавицы уже крепко обнимали шею любимого.
— А вот сейчас я русская! — горячо прошептала она. — Очень, очень русская!
— Ну а я ужасный дракон! — со смехом ответил Стэнтон. — И ты не сможешь убежать от меня. Ты моя Безупречная Жемчужина, и я тебя никому и никогда не отдам!
Губы их сомкнулись, светлое облако окутало любящих, заставив забыть обо всем, что происходит на земле.
Гораздо позже, обнимая жену, Стэнтон Вэр наконец заговорил:
— А у меня ведь есть для тебя хорошие новости.
Цзывана взглянула на него, еще не остыв от безумной страсти, и, едва двигая непослушными от долгих поцелуев губами, с удивлением переспросила:
— Хорошие новости? В это время?
— Да. Вчера вдалеке ясно слышались пулеметные очереди.
— Пулеметы? — недоверчиво повторила Цзывана.
— Такие пулеметы есть только у наших войск.
Цзывана не удержалась от восторженного возгласа и крепко-крепко прижалась к любимому. Никакие самые красивые слова не могли выразить ее любовь и ее благодарность.
Стояло жаркое, сухое лето. Горячие ветры приносили в Пекин песок из монгольских пустынь.
Впервые за все время своего правления вдовствующая императрица не смогла укрыться от жары и суховеев в прохладе парков, прудов и бассейнов своих роскошных летних резиденций. Подобно самым бедным из своих подданных, ей пришлось страдать от пыли среди раскаленных солнцем камней Пекина.
В усадьбе Цзэнь-Вэня жара не казалось такой удушающей, как вокруг. Возвращаясь из своих благотворительных экспедиций, Стэнтон Вэр жадно, словно человек, долго страдавший от жажды, вдыхал прохладный, влажный воздух старинного сада.
И за садом, и за внутренними двориками тщательно ухаживали. Инь нанял целый отряд новых слуг, которые неустанно поливали растения, опрыскивали мощеные участки, чистили и регулировали фонтаны.
А тем временем в покинутых садах тех горожан, что решили бежать из города, остались лишь островки сухой травы.
Однако в саду Цзэнь-Вэня все зеленело, цвело и благоухало. По ночам в павильон лотосов возвращалась прохлада, воздух становился душистым и свежим, принося влюбленным ароматы роз, лилий, настурций и магнолий.
Все новые слуги оказались близкими или дальними родственниками Иня. Они прятались от «боксеров», потому что сын одного из них посещал христианскую школу.
Ненависть бандитов к соотечественникам, которые приняли христианскую веру, превосходила даже их жестокость по отношению к иностранцам.
«Боксеры», наводнив город неуправляемой дикой массой, заставили даже своих земляков жить в постоянном страхе за себя и своих детей.
Размахивая старым, словно на свалке подобранным оружием, они рыскали по городу в своих красных платках, сжигая все на своем пути, круша и убивая.
В городе не осталось ни одной непострадавшей христианской церкви. Все они лежали в руинах. Гордо возвышался лишь Северный собор. За его крепкими стенами мужественный епископ Пекинский, а с ним двадцать две монахини, триста сорок обращенных в христианство китайцев и восемьсот детей стойко, с непостижимой твердостью, выдерживали осаду.
Стэнтону Вэру не удавалось оказать им никакой помощи. Однако вместе с верным Инем и при содействии хозяйки Дома тысячи радостей он смог помочь и сохранить жизнь сотням других людей.
Когда закончились его собственные деньги, он неожиданно узнал, что Цзывана — очень богатая наследница. Но к сожалению, было невозможно получить деньги на ее имя, не открывая местонахождение девушки. А этого делать было нельзя.
В стране не прекращались столкновения не только между армией и иностранными представительствами, но и между самими китайцами. Поэтому никто не должен был знать, что Цзывана в Пекине, да еще вместе с англичанином.
57 
