Последние отзывы

  95  

Добрынин расслабился. Его улучшившееся настроение привлекло в голову целый поток мыслей, легких, приятных. Какие-то буквально минутные мгновения счастья, промелькнувшие в его жизни десять и больше лет назад, всплыли вдруг в памяти. Молодой урку-емец улыбнулся из прошлого, молодая Маняша помахала рукой уходившему навсегда из дому Павлу Добрынину, еще не старый товарищ Калинин, все еще Калинин, а не Тверин, подарил первую книгу «Рассказов про Ленина» и револьвер…

И вот неожиданно к этим мыслям неведомой душевной волной прибило еще одну — мысль о майоре Никифорове. Мысль о несостоявшемся счастье их знакомства. И сразу остальные мысли ушли куда-то вглубь, спрятались, оставив мысль о Никифорове наедине с народным контролером.

«Надо что-то сделать… — думал Добрынин. — Если б это город был так хоть улицу можно было бы назвать… А так… Хоть памятник нужно поставить».

Казалось, что эта мысль сама себя развивает, а Добрынин только следит за ней, готовый прислушаться к любому ее совету или решению.

«Надо памятник поставить», — повторила мысль.

И Добрынин охотно согласился.

«Нельзя отсюда уехать до того, как появится памятник майору Никифорову», — решительно заявила мысль.

Добрынин, приняв решение мысли за свое собственное, выглянул в окно, на глаз проверяя время вечера по сочности заоконной темноты. Было, видимо, около одиннадцати.

Встал, вышел из домика. На площадке было пронизывающе холодно.

В окошке общежития второго этажа, там, где жили рабочие, горел свет.

Поднялся к ним, механически стукнув в двери, зашел.

Но в комнате никого не было. Только записка на столе:

«Хлеб, соль и масло в тумбочке. Отдохните. Света».

Теперь Добрынин знал, где искать глухонемых. Конечно, они были в цеху. И почему забыл он вдруг после чтения рассказа о том, что работают они теперь и по ночам?

Они действительно были в цеху. Трудились, видно, только-только начали доводить новые заготовки.

Добрынин увидел на верстаке одного из рабочих карандаш и бумагу.

Взял и написал: «Давайте после успешного запуска памятник Никифорову построим».

Показал Севе — он стоял и работал напильником ближе всех к народному контролеру.

Сева прочитал, передал записку Григорию. Постепенно она обошла всех. Они, отвлекшись от многогранных заготовок, переговорили. Потом Сева перевел взгляд на Добрынина и кивнул.

Добрынин счастливо улыбнулся. Помахал рукой и вышел на холодную темную площадку Высоты Н. На душе у него было спокойно. Постояв минутку и бросив один незначительный взгляд на затянутое тучами небо, пошел Добрынин к себе. Организм требовал сна, как голова требует мысли.

В ночь с четверга на пятницу капитан Медведев неожиданно разбудил Добрынина. Без стука он ворвался в комнату, включил свет и, подойдя к кровати, принялся тормошить спящего народного контролера, пока тот не подпрыгнул на кровати, испуганно мигая глазами и не понимая, что происходит.

— Пал Алексаныч! Пал Алексаныч! — Медведев перестал дергать Добрынина и, наклонившись над ним, смотрел радостным взглядом прямо в глаза народному контролеру. — Мы победили!

— Кого? — спросил ошарашенный, все еще не пришедший в себя Добрынин.

— Америку, Америку! — говорил счастливый Медведев. — Метеорит наш долетел! Слышите!

Добрынин поднялся и сел на кровати. Гудело в голове что-то, видно, из-за столь резкого пробуждения. Он подавил себе на виски пальцами.

— Долетел? — переспросил капитана. — Да?

— Долетел! — подтвердил капитан. — Только что американское радио передало. Сказали, что подробности будут позже. Они почему-то думают, что этот метеорит прилетел к ним из космоса, как письмо с другой планеты! Просто смешно, такая большая страна и в сказки верит!.. Пойдемте к радиостанции, будем ждать подробностей, а потом можно будет и в Москву радировать.

Добрынин не спеша оделся.

В маленькой комнате, где находилась радиостанция, они устроились на двух жестких стульях. Американский голос негромко журчал в эфире.

— Это они про кино сейчас рассказывают. Следующие новости будут через двадцать минут, — сообщил капитан.

Двадцать минут спустя капитан уже сидел перед радиостанцией, зажав в руке карандаш и открыв перед собой тетрадь. Ждал информации.

Наконец прозвучал музыкальный аккорд, и после него запипикали сигналы точного американского времени.

— У них только вечер начинается, — сказал капитан.

  95