Последние отзывы

  10  

— Не вставай, — предупредил он ее. — Давай просто посидим на скамейке и будем делать вид, что мы отдыхаем.

Черт его возьми! Она почувствовала, что опять не может сдержать улыбку.

— Он поймет, — сказала она, кивнув на парнишку, который выдавал им коньки. Он же на велосипеде чуть не сбил их недавно.

— Эй, старичье, давайте! Что же вы? Я хочу посмотреть.

— Я тебе не старичье, — сказал Адам низким холодным голосом, так что у Тори побежали мурашки по спине.

— Да, сэр, — ответил мальчик, нисколько не смущенный.

— Кажется, я защищал его брата в деле об убийстве, — сказал Адам Тори, глядя в маленькую будку, где мальчишка увлеченно уткнулся в комиксы. — Мне жаль, что я так старался.

Она больше не могла сдерживаться и рассмеялась:

— Если не хочешь остаться старичьем навсегда, пора уходить с этой скамейки.

— Леди вперед, — галантно предложил он.

Аккуратно она попыталась встать на ноги.

— Как будто балансируешь на доске, которая стоит на шарах, — сказала она, когда ноги стали разъезжаться независимо от ее желания. Она ухватилась наконец за спинку скамейки.

— Я по крайней мере сохраняю свое достоинство, старушка, — поддразнивал он ее.

Она сдула прядь, мешающую смотреть, и взглянула на него. Потом попыталась выпрямиться и поехать. Кончилось тем, что она крепко уцепилась за его талию.

Он уставился на нее, и глаза его на мгновение потемнели.

Ее сердце выскакивало из груди. Было бы неплохо все-таки оторваться от Адама. Но если она двинется, то приземлится ровно на пятую точку.

— Это маленькое чудовище наблюдает за нами! — сказал он сквозь зубы.

— Давай тогда все-таки уйдем с этой проклятой скамейки.

Он так и сделал, по-прежнему обнимая ее.

— Повернись направо, — скомандовал он.

Они развернулись и сделали несколько неуклюжих шагов.

— Этот поганец издевается над нами!

— Адам, мне кажется, мы очень смешные.

Мимо проехал мужчина, ухмыляясь и качая головой.

— Ладно, — сказал Адам. — Здорово покатались. Кажется, где-то неподалеку я видел ресторанчик.

— Забудь. Это была твоя идея. Мы должны сделать один круг по парку.

— Этот парк хотя бы стал поменьше?

— Нет. Я пыталась тебя отговорить, ты не слушал. Ты обещал мне развлечение и смех.

— Ну вот они все и смеются, — он мрачно кивнул на группу велосипедистов, проезжавших мимо.

— Адам, не наваливайся на меня так. Я сейчас упаду.

— Я сниму коньки, — просиял он, как адвокат, который только что нашел выход из неразрешимой ситуации.

— Нет!

Он проигнорировал ее протест:

— А свои оставь, я тебя покатаю.

— Нет!

— Можешь закрыть глаза, представь, что ничего не видишь. Я буду твоей собакой-поводырем. Это будет смешно. Обещаю.

— Нет, ни за что.

— Я ненавижу, когда ты говоришь «Нет, ни за что».

— Ты давно не слышал, как я говорю это.

— Кажется, это было не так давно.

— Да? Когда ты последний раз это слышал? Я тебе никогда не говорила «нет».

— Нет, говорила. В ту ночь, когда я попросил тебя выйти за меня замуж.

Она почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Точно. Единственный раз, когда она сказала «нет» Адаму.

— Извини, — пробормотала она. — Мне действительно очень жаль, гораздо больше, чем можно было бы предположить.

— Ты про катание на роликовых коньках или про что-то еще?

Он вздохнул, но неожиданно ноги разъехались, и они чуть не повалились вместе на землю. Он замахал руками, чтобы устоять.

— Мы приближаемся к горке, — хмуро предупредил он ее.

— Это не горка. Маленький холмик. На велосипеде ты через такие прыгал сотни раз.

— Но я был тогда в форме!

— Кажется, ты похож на старую развалину!

— У меня был перелом, кости плохо срослись.

Они катились по небольшому спуску. Она смеялась ветру, обдувавшему лицо, тому, как Адам вцепился в ее локоть. Она обернулась и засмеялась сильнее, когда увидела его мученическую гримасу.

— Я смеюсь! — задыхаясь, прокричала она ему. — Ты был прав, здесь действительно весело.

— Тори, помедленней. Это не весело. Ты вовсе не смеешься. Это просто сдали нервы.

— Попробуй отталкиваться коньками, вот, смотри…

А потом они едва не упали, еще и еще, пока наконец чудом не приземлились на газоне возле дорожки. Она никак не могла перестать смеяться, хотя острая боль пронзила ногу.

  10