42 
Она все еще надеялась, что, вопреки отцовским заверениям, этот Дж. Р.Филлипс так же сторонится брака, как и она.
Но если это не так, что ж, она попытается отвадить его другим путем. Но вежливо, конечно.
Было бы намного легче, если бы она смогла предъявить им Шейна.
Вот и снова его вспомнила. Черт побери.
Роза выглянула в окно и увидела солнечных зайчиков, блеснувших на ветровом стекле въезжающей на лужайку машины. Очевидно, это ее отец с идеальным мужчиной под мышкой.
Она вытерла о фартук влажные ладони и вернулась на кухню.
Роза занялась последними приготовлениями. Встречать гостя она не пошла, но прислушивалась, ожидая звука хлопнувшей двери и отцовского голоса.
Вместо этого прозвенел звонок.
Тьфу ты! Роза не ожидала, что он отправит Дж. Р.Филлипса вперед.
Но, – думала она с надеждой, снимая фартук и вешая его на крючок у двери, – наверное, это к лучшему. Тогда она сможет дать Дж. Р.Филлипсу от ворот поворот до появления отца.
Изобразив самую радушную и гостеприимную улыбку, Роза открыла дверь.
На пороге стоял Шейн.
* * *
Дженни предупредила его, что можно не идти.
– Твоя Роза звонила, – заявила она, как только он въехал во двор прошлой ночью. – Попросила передать, что отменяет приглашение. – Она окинула его любопытным, оценивающим взглядом, явно желая узнать, кто такая эта Роза.
Шейн, не замечая ее интереса, сразу перешел к делу.
– Так говоришь, я ей не нужен?
– Этого я не говорила.
– Что же ты говорила? – вспылил Шейн.
– Только то, что она передала. Что идти не обязательно.
– Но я ведь не для того так долго ехал, чтобы теперь повернуть, – решительно заявил Шейн.
У Дженни глаза на лоб полезли.
– Должно быть, эта девушка – что-то особенное, – пробормотала она.
Шейн спокойно встретился с ней взглядом.
– Вот именно.
Итак, он пришел.
Пораньше. И в самом решительном настроении.
И когда Роза открыла дверь, Шейн испытал при виде нее такой прилив радости, что даже удивился, почему, во имя всего святого, избегал ее так долго.
– Ну, – протянул он с улыбкой, – меня все еще ждут? Или уже нет?
Роза бросилась ему на шею.
– Ой, да. Ой, Шейн. Да!
И когда он ее обнял, его затопила волна отчаянного желания, которое мучило его весь последний месяц. Он обхватил ее руками и поцеловал в губы.
Словно домой вернулся.
В тепле ее объятий Шейн вспомнил, с какой необузданностью они любили друг друга. Это всколыхнуло страсть, которую он отрицал в себе целый месяц, пробудило стремления, от которых он пытался отречься.
– Роза! – Шейн нащупал шпильки, скрепляющие ее прическу, высвободил шелковистые пряди, ни на мгновение не отрываясь от ее губ. Он почувствовал, как ее руки скользнули ему под пиджак, потянули за полы рубашки. Он пододвинулся, чтобы Розе удобнее было вытащить рубашку из джинсов и секундой позже был награжден прикосновением ее ладоней к голой спине.
Поглаживая одной рукой ее волосы, он запустил вторую под пояс ее юбки, коснувшись ее разгоряченной кожи.
– Я скучал по тебе, – бормотал он. – Боже, как я по тебе скучал! Все это время я места себе не находил, потому что мыслями был с тобой.
– Да! – отвечала Роза. – Да! И я тоже.
Они продолжали целоваться, страстно, жадно, отчаянно.
Дверь отворилась, впустив внутрь поток холодного февральского воздуха.
– Мы не помешаем? – спросил Розин отец.
Десятая глава
В книгах о хороших манерах такие ситуации не описаны.
А может, Роза просто пропустила эту главу, решив, что к ней это не относится.
– Боже, – прошипела она сквозь зубы. Дрожащей рукой она лихорадочно начала поправлять блузку, в то время как другая ее рука пыталась привести распущенные волосы в более-менее приличный вид.
Роза взглянула на Шейна. Его загорелое лицо побелело, как мел. Он заправлял рубашку в джинсы. Неужели это она ее выдернула? К своему стыду Роза поняла, что действительно сделала это.
– П-папа, – произнесла она так радостно, как только сумела. – Ты… так рано?
Отец многозначительно взглянул на часы.
– Как раз вовремя.
– А. – Роза наконец перестала дергать блузку и пробежалась пальцами по волосам. – Конечно. Я совсем забыла о времени.
– Неудивительно, – ледяным тоном сказал отец.
Но он даже не посмотрел на нее.
Его взгляд был обращен на Шейна, и, казалось, он вполне готов совершить убийство. Его обычно бледное лицо побагровело. Руки сжались в кулаки.
42 
