122 
Кейт сопротивлялась, страсть исчезла с ее лица и что-то похожее на страх заменил её. Она покачала головой.- "Нет, я не могу. Мне нужно подумать".
- "Ты можешь подумать внутри"-, настаивал он, притягивая к двери.
-"Нет, ты займёшься со мной любовью и укусишь меня, и мой мозг превратится в кашу"-. Она освободила руку и отодвинулась на край крыльца.- "Мне нужно подумать, Люк.
Ты просишь меня отказаться от всего, что я знаю, всего, что я люблю. "
-"Всего, что ты любишь?"- спросил он мягко, боль появилась на его лице.
-"Нет, я люблю ..."
Люцерн затаил дыхание. Если она скажет, что тоже любит его, ничто на земле не помешает ему затащить в дом, заявить свои права на неё и обратить. Но она остановила это признание, выражение ее лица стало осторожным. Покачав головой, она попятилась к краю крыльца.- "Я должна пойти домой и подумать об этом. Я должна решить ... "
Кейт повернулась и стала спускаться по лестнице, но он поспешил схватить ее за руку. Она повернулась и посмотрела испуганными глазами на него, и Люцерн знал, что она испугалась, что он лишит её выбора. Какое-то мгновение искушение овладевало им. Но потом он вспомнил слова экстрасенса, и он знал, что он не может побороть этого дракона для Кейт. Он победил своего дракона, обошёл его гордость и страх и поместил своё сердце в ее руки. Теперь он должен верить, что она достаточно сильна, чтобы сохранить его. Он отпустил ее руку и сказал: -"Я вызову такси для тебя." -Кейт расслабилась, благодарная улыбка изогнула ее губы. -"Спасибо".
Глава двадцатая
Кейт удалось получить обратный билет в Нью-Йорк этой ночью. Она провела время до, во время и после полета мечась между счастьем и отчаянием. Люцерн любил ее. Она была не просто едой для него. Он не был мёртв, не спал в гробу, и он любил ее. Это были замечательные и удивительные вещи. Но чтобы быть с ним, она должна была "обратиться" и отказаться от своей семьи и друзей. Это не было чудесно.
Кейт рассматривала все. Она думала, что, возможно, она могла бы быть с ним и не обращаться, но идея старения, ее тела и ума в то время как Люцерн оставался бы сильным и молодым была невыносима. Она подозревала, что он останется с ней, если это будет ее выбор, но идея, что его руки будут играть с ее морщинистой, провисшей плотью, и она склонит седую голову около его сильной, мускулистой груди ... Нет, она никогда не сделает этого с ними.
Конечно, она могла просто завести роман с Люцерном, потом расстаться через десять или двадцать лет, когда люди начнут принимать ее за его мать. Но она едва ли могла заставить себя добровольно уйти от него сейчас, а после этой любви и жизни с ним в течение десяти или двадцати лет станет это невозможно.
Это означало, что у нее были два варианта: позволить ему обернуть ее и отказаться от всех остальных, кого она знала и любила через десять или двадцать лет, или уйти сейчас, пока у нее есть силы. Ни один из вариантов не казался приемлемым. Несмотря на расстояние, которое отделяло их, после того, как она покинула Небраску и переехала в Нью-Йорк, она была очень близка с ее семьёй. Ее мать и отец часто приезжали в Нью-Йорк на мюзиклы или за покупками, и оставались с ней. А ее сестры совершали несколько поездок в год в Нью-Йорке для шоппинга и вообще пообщаться с ней. Они были семьей, знали и любили ее больше всех. Они поддержали её мечту писать, думали, что её намерение стать редактором в городе была достойна восхищения. Они были ее поддержкой, основой ее жизни. Но имея Люцерна, ей придется отказаться от них. Или имея их, ей придется отказаться от Люцерна.
Кейт почти не спала в ту ночь. Утром она приняла душ, оделась и вышла, чтобы сесть на метро до Раундхауз. Ее мысли вращались всю ночь, и она до сих пор не придумала ответ, который позволит ей сохранить и Люцерна и ее семью. Это сводило ее с ума. Она была в отчаянии, хотела немного отвлечься, и надеялась, что работа займёт её мысли об этом.
Крис был в офисе, когда она приехала. Неудивительно для Кейт, все другие редакторы работали долгие часы и в выходные. Крис, однако, был страшно удивлен, увидев ее.
-"Я думал, ты в Торонто прямо сейчас, играешь в целующиеся мордашки с Люком"-, поддразнил он, но в его глазах было опасение, когда он увидел, какой бледной и усталой она
122 
