35 
Норман ничего не сказал, но по его искрящимся глазам было видно, что ее уловка не слишком удалась. Он прекрасно понимал, какие чувства обуревают ее. Чувства, сходные с его собственными.
Даже после того, как они сели в машину, возбуждение все не отпускало их, и от этого воздух вокруг них сгустился настолько, что, казалось, его можно резать ножом. Сюзанна потянула ремень безопасности и попыталась застегнуть его, но руки плохо слушались ее и она никак не могла попасть в гнездо. Уже ставший привычным трепет охватил ее, когда теплые пальцы Нормана, мягко отстранив ее руку, застегнули ремень.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — пробормотал он, заглянув в ее расширившиеся глаза. От его мимолетного, легкого прикосновения внутри нее словно взорвался огненный шар. — Потому что я чувствую то же самое.
— Это какое-то безумие, — прошептала она, не в силах оторвать от него взгляд.
— Если это так, то мне нравится быть безумным. А тебе? — пробормотал он у самых ее губ.
— Мне… тоже, — выдохнула Сюзанна за мгновение до того, как его рот накрыл ее дрожащие губы. Вначале прикосновение было легким как пух, потом сделалось более настойчивым, будоражащим — и вот уже горячий язык властно раздвинул ей губы и проник в глубины рта. Она едва не потеряла сознание, но Норман внезапно прервал поцелуй; его грудь тяжело вздымалась.
Сюзанна испытала укол разочарования. Все ее существо желало, требовало большего.
— Если мы сию минуту не уедем, то уже не уедем никогда, — прохрипел он.
Его слова привели ее в чувство. Да что же это с ней, в самом деле?! Неужели она и вправду теряет всякий разум в присутствии этого мужчины?!
— Да, — с трудом выдавила она пересохшим ртом. — Едем.
Ей показалось или в его глазах промелькнуло разочарование?
Норман криво усмехнулся.
— Я уже начинаю думать, что какие-то неведомые силы нынче осенью распылили в воздухе любовный эликсир. Иначе как объяснить, что я буквально с первой минуты нашей встречи так хочу тебя? И с каждым часом, с каждой минутой все сильнее.
— Норман, пожалуйста… — взмолилась она.
Он шутливо вскинул руки.
— Все-все, едем. С этой минуты буду паинькой. — Он завел мотор. — Я помню, что ты проголодалась. Я тоже.
Интересно, какого рода голод он имел в виду? — с улыбкой подумала Сюзанна, в изнеможении положив голову на подголовник. У нее все еще немного кружилась голова от поцелуя.
Всю дорогу до Луисвилла Норман развлекал Сюзанну легким разговором, и, когда они подъехали к платной стоянке, чувственное напряжение между ними немного спало — они беззаботно шутили и смеялись.
Ресторан, куда Норман привел ее пообедать, назывался «Лев и корона» и был стилизован под английский паб, в котором царили гостеприимство и радушие. Зал был небольшим, но очень уютным; его освещали настенные бра, выполненные в виде старинных масляных ламп.
Хозяин заведения — полный, круглолицый, розовощекий ирландец — проводил их в уединенную кабинку у окна, из которого открывался прекрасный вид на площадь с подсвечивавшимся фонтаном. Вид замечательный, подумала Сюзанна, любуясь разноцветными брызгами, но не замечательнее, чем ее спутник. Ее взгляд то и дело возвращался к нему, притягиваемый как магнитом.
Едва они устроились за столиком, к ним поспешил официант. Норман заказал бутылку белого вина.
— Быть может, закажем меню дня? — предложил Норман.
Сюзанна была не против. Хотя она основательно проголодалась, ей было все равно, что есть и что ее окружает. Она не обращала внимания на других посетителей ресторана, не думала о том, как ее оценивают другие. Взгляд Нормана говорил ей, что она привлекательна и желанна, и ей этого было достаточно. Она и сама сознавала, что привлекательна, но только для одного — для Нормана — и наслаждалась присутствием этого мужчины. И вообще этим вечером она чувствовала какое-то легкомыслие, какую-то бесшабашность и уверенность, что все так или иначе образуется. Что все возможно, стоит лишь захотеть…
Обед был прекрасным и прошел под непринужденную беседу и шутки, правда шутил в основном Норман, а она только улыбалась и иногда смеялась, чувствуя, как по всему телу разливается приятное, томное тепло — не столько от выпитого вина, сколько от присутствия Нормана. Он тоже почти не сводил с нее мерцающих глаз и иногда протягивал руку, касаясь ладонью ее руки, лежавшей на краю стола. От этих нежных прикосновений Сюзанна буквально таяла.
35 
