Последние отзывы

  5  

— Вот это дама! — восхищалась Элен. — Она участвовала во всех начинаниях сэра Эдварда. Можно ли такого ждать от леди?

Я отвечала ей, что от Кредитонов можно ждать чего угодно. Элен одобрительно кивала. Так я начинала кое-что понимать о месте, где жила.

— О, — взахлеб расписывала она, — где еще увидишь бесподобное зрелище: корабль, входящий в гавань или уплывающий в море. Только представь белые паруса, колышущиеся на ветру, крики чаек, облетающих его…

Я соглашалась.

— В «Леди-линии», — рассказала она, — все корабли были «леди»: русалки и амазонки. Это был знак уважения сэра Эдварда к леди Кредитон, которая в любом деле была рядом с ним и отличалась редкой для женщины деловой сметкой. Разве не романтично? — спрашивала Элен.

— Еще бы не романтично! Кредитоны вообще окутаны романтикой. Умны, богаты, можно сказать, сверхчеловеки.

— Не дерзи, — одергивала меня Элен.

Она показала мне Замок Кредитон. Он возвышался на смотревшем в море крутом обрыве. Внушительная серокаменная твердыня с бастионами и центральным шпилем, она была ненастоящим замком. Разве не было в этом наигранности, спрашивала я: в наши дни никто не строил замков, поэтому он был ненастоящий. Всего пятьдесят лет простоял на этом месте. Разве не было обмана в том, что он выглядел так, будто его построили сами норманны?

Элен оглядывалась украдкой, словно ждала, что меня сейчас же поразит гром за такое кощунство. Ясно было, что я, как приезжая, еще не успела проникнуться величием Кредитонов.

Именно Элен разбудила во мне интерес к Лэнгмуту, а интересоваться Лэнгмутом и Кредитонами значило одно и то же. Еще от родителей Элен слышала предания. Некогда… впрочем, не слишком давно, Лэнгмут не имел своего нынешнего великолепия. Не было еще Королевского театра; на скалах, возвышавшихся над мостом, не стояло красивых зданий. Улицы были узкие и булыжные, захаживать в доки было небезопасно. Понятное дело, знаменитого большого дока не было и в помине. Но и в старину отсюда уходили суда в Африку за рабами. Отец Элен рассказывал, что их продавали с аукциона прямо в портовых загонах. Приезжали джентльмены из Вест-Индии, торговались и увозили рабов к себе на сахарные плантации. Но это все в прошлом. Явился сэр Эдвард Кредитон и обновил город, пустив «Леди-линию». И хотя расположение Лэнгмута и превосходная природная гавань отчасти способствовали его развитию, все равно никогда бы ему не стать сегодняшним городом, если бы не Кредитоны.

Это Элен сделала сносной мою жизнь в тот первый год. Я не могла привязаться к миссис Мортон: слишком она походила на тетю Шарлотту. Ее лицо напоминало плотно притворенную дверь, глаза смахивали на окна — чересчур узкие, чтобы выдавать, что за ними происходило, и плотно зашторенные вдобавок. Она невзлюбила меня с самого начала. Я скоро об этом догадалась. Она постоянно жаловалась на меня тете Шарлотте: то я принесла на ботинках грязь из сада, то забыла в воде обмылок, и половина бруска растворилась (тетя Шарлотта была скуповата и не любила тратить деньги на что-либо еще, кроме антиквариата), то разбила сервизную чашку. Миссис Мортон никогда не выговаривала мне самой — всегда хранила маску ледяной вежливости на лице. Может быть, мне бы больше нравилось, если бы она злилась или обвиняла в глаза. Наконец, в доме была еще пышная миссис Баккл, которая готовила смесь пчелиного воска и скипидара, полировала бесценные предметы и следила, чтобы не завелся грозный враг: личинки древоточца. Она была говорунья, и я находила в ее компании почти такое же отвлечение, как и с Элен.

Меня начали одолевать причудливые фантазии, связанные с Домом Королевы. Я живо представляла, как он выглядел много лет назад, когда еще был обыкновенным домом. В холле, наверное, стояли дубовый сундук, большой трапезный стол, а у подножия прекрасной лестницы — рыцарские доспехи. Стены должны были украшать семейные портреты, а не случаем попавшие сюда картины и огромные гобелены, развешанные как попало и где придется, иногда один поверх другого. Мне чудилось, что дом противился насилию, которое было над ним учинено. Все эти столы и стулья, шкафы, бюро и часы, беспокойно отбивавшие время, словно сердились на скученность, в которой были принуждены стоять. Однажды я поделилась с Элен своим впечатлением — мне казалось, будто они хором повторяют в сердцах: «То-ро-пись! То-ро-пись!», напоминая, что уходит время и мы старимся с каждым днем.

  5