51 
— Прямо на вас, сестра.
Я вытащила из волос булавки — пышная копна упала мне на плечи.
— О, сестра, да вы прямо красавица, — невольно восхитилась она. — Волосы местами как огонь.
Я тряхнула головой.
— Что, не очень похожа на сиделку?
— Вас никто не узнает.
Изумленная, я уставилась на нее: уже приняв решение, была удивлена, что она одобрила меня. С видом деланного смущения я глянула на нее.
— Берите все, что хотите, — разрешила она. Я достала золотистые туфельки. — Эти я купила, когда плыла сюда, — сообщила она.
Туфли оказались немного великоваты, да это было неважно. Главное, что замечательно шли к платью.
— Но кого я должна изобразить? — Тут мне попалась на глаза картонка с рисунком Эдварда, который мальчик принес показать матери. — У меня идея! — воскликнула я и, скрутив остроконечный шпиль, достала иголку с ниткой: минутой позже была готова шляпка. Потом я воспользовалась ее пояском из золотого шифона и, обернув картоновый каркас, оставила длинные, падающие на спину концы.
Она чуть не прыгала от удовольствия.
— Теперь наденьте маску, сестра. Точно, никто не узнает!
Но это было еще не все. Талию я обернула давно примеченной серебряной цепью, которой она подпоясывала пеньюар, и прицепила к ней связку ключей, лежавших на столике.
— Прошу любить и жаловать: леди-ключница Замка, — представилась я.
— Леди-ключница? — переспросила она. — Кто это?
— Так в старину называли хозяйку дома. Ту, у которой ключи.
— О, это как раз для вас.
Я надела маску.
— Ну, хватит духу?
Безрассудства мне всегда хватало. Селина с детства приметила его в моем характере и не раз предостерегала. Конечно же, я решилась.
Что это был за вечер — уверена, никогда его не забуду! Я была внизу, вместе со всеми: мне не составило труда смешаться с толпой. Дикое возбуждение охватило меня. Селина как-то сказала, что мне следовало бы пойти в актрисы. В тот вечер я сыграла отменно. Впрочем, вряд ли это была игра: я в самом деле ощущала себя леди-ключницей, хозяйкой, а остальных представляла своими гостями. Только я появилась, сразу нашелся и партнер. Я танцевала, не уступала его настойчивым уговорам открыться, словом, ударилась в легкий флирт, ради которого, собственно, и было затеяно это предприятие.
Мне не терпелось узнать, как идут дела у Рекса с Хеленой Деринхем. Почему-то была уверена, что он должен был ее избегать, если узнал под маскарадным костюмом. И напротив, должен был найти меня. Так оно и случилось в свой час. Я кружилась в танце с осанистым мужчиной в костюме дворянина эпохи Реставрации, когда меня схватили за руку и оттеснили от партнера. Со смехом приглядевшись к маске, я узнала в моем трубадуре Рекса.
Я испугалась, что и он мог меня узнать. Впрочем, мой маскарад был куда полнее, льстила я себе. К тому же я рассчитывала на эту встречу, а он наверняка нет.
— Простите мое грубое обращение, — заговорил он.
— Да, серенада была бы уместнее для начала.
— Не смог удержаться, — продолжал он. — Это от цвета ваших волос. Они такие необыкновенные.
— Теперь вы должны сочинить про них балладу.
— Постараюсь не ударить в грязь лицом. Сдается мне, мы должны держаться вместе — ведь мы друг другу пара.
— Пара? — не поняла я.
— Да, из одного времени. Средневековая леди-ключница Замка и смиренный трубадур, ждущий под окнами час, когда можно будет петь любовную песнь.
— Кажется, этот трубадур, нашел способ пробраться внутрь Замка.
— Вам бы прийти в костюме сиделки, — вдруг сказал он.
— Это почему? — похолодев, спросила я.
— Вы прекрасно знаете роль.
— А вам бы нарядиться судовым магнатом. Интересно, что бы вы надели? Морскую форму с гирляндой игрушечных корабликов на шее?
— Похоже, нам нет нужды представляться, — сказал он. — Неужели вы в самом деле думали, что я вас не узнаю? Ни у кого другого нет таких волос.
— Выходит, меня выдали волосы! И как вы намерены поступить? Уволите меня, когда подойдет время?
— Надо подумать.
— Тогда, быть может, позволите мне уйти самой, без позора. Боюсь, завтра утром меня потребуют к ее светлости: «Сестра, мне только что донесли о вашем неподобающем поведении. Прошу немедленно удалиться…»
— А что станет с вашими больными, если вы их столь жестоко бросите?
— Я бы их никогда не бросила.
51 
