Лёгкий, ненавязчивый романчик 
42 
Выровнял светильник на стене, он мелом отметил место для крепления.
Энтузиазм Сэма потускнел.
- Что ты имеешь в виду?
- Девяносто девять процентов женщин, которые говорят, что не хотят большего, на самом деле хотят или они хотят, чтобы ты хотел.
- Думаешь, Люси врет мне?
- Может, и хуже. Она может искренне верить, что сможет стать “кидалой”, хотя на самом деле нет.
- Что значит “кидалой”?
- Женщина, с которой у тебя неограниченные отношения. Ты занимаешься с ней сексом, а потом…
- Она кидает тебя. - Сэм нахмурился. - Не называй так Люси. И в следующий раз, когда ты спросишь, как у меня дела, напомни мне не рассказывать тебе!
- Я не спрашивал, как у тебя дела. Я просил тебя передать мне дрель.
- Держи, - раздраженно сказал Сэм.
Следующие несколько минут Алекс сверлил отверстия в кирпиче и убирал из них пыль. Сэм удерживал светильник на месте, так как Алекс ловко подсоединял проводку.
- Выглядит отлично, - отметил Сэм. - Дай я попробую другой.
Алекс кивнул и взял второй светильник.
- Есть кое-что, что я хотел бы сказать, - как бы невзначай сказал Сэм. - Марк и Мэгги назначили дату свадьбы на середину августа. И Марк попросил меня быть шафером. Я надеюсь, ты не расстроился?
- А должен?
- Ну, он мог попросить только одного из нас. И думаю, так как я старший…
- Думаешь, я хотел бы быть шафером? - прервал его Алекс саркастичным смешком. - Вы с Марком вместе воспитывали Холли. Конечно, шафером должен быть ты. Будет чудом, если я вообще появлюсь на свадьбе.
- Ты должен, - сказал Сэм с беспокойством. - Ради Марка.
- Знаю. Но я ненавижу свадьбы.
- Из-за Дарси?
- Из-за того, что свадьба - это церемония, где символическая девственница, окруженная женщинами в уродливых платьях, выходит замуж за мужчину с похмельем, сопровождаемого друзьями, которых он не видел годами, но заставил всех прийти. После этого идет прием, где гостей держат в качестве заложников в течение двух часов, и они ничего не могут поесть, кроме слегка теплых куриных крылышек и странного миндаля в сахаре, а диджей пытается промыть всем мозги электронной музыкой, наложенной на Макарену, под которую танцуют только пьяные идиоты. Единственный плюс на свадьбах - бесплатная выпивка.
- Можешь еще раз это повторить? - попросил Сэм. - Я хочу записать это и использовать в дальнейшем.
Призрак, сидящий в углу комнаты, уронил голову на согнутые колени.
Заканчивая подсоединять провода к светильнику, Сэм приложил его к кирпичу, сжал анкерную втулку* и отошел назад, чтобы полюбоваться проделанной работой.
*Анкерная втулка - используется для крепления перил, консолей, полок, лестниц, ворот, различных знаков, подвесных инсталляций и систем.
- Спасибо, Ал. Хочешь пообедать? У меня есть парочка сэндвичей в холодильнике.
Алекс покачал головой.
- Мне нужно на чердак. Прибраться немного.
- О, кстати, Холли в восторге от печатной машинки, что ты нашел. Я немного ее почистил и пропитал ленту чернилами. Она просто без ума от нее.
- Отлично, - равнодушно сказал Алекс.
- Ага. Но есть одна интересная деталь. Холли заметила, что из-под дна машинки торчал небольшой кусочек чего-то. И она потащила за него, и оказалось, что это кусок ткани с флагом и странными китайскими знаками. И там еще было письмо.
Призрак резко вскинул голову.
- Где он? - спросил Алекс. - Могу я взглянуть?
Сэм кивнул на стол.
- В ящике стола.
Пока Сэм убирал инструменты и вычищал пыль, Алекс подошел к столу. Призрак тут же возник рядом с ним.
- Личное пространство, - шепотом предупредил Алекс, но призрак и ухом не повел.
Плохое предчувствие сползало вниз по позвоночнику Алекса, когда он открыл ящик и вытащил кусок тонкой шелковистой ткани, пожелтевшей от времени. Он был весь в пятнах. Наверху был китайский националистический флаг, а под ним - шесть колонок с китайскими иероглифами
- Что это? - поинтересовался Алекс.
- Это “записка крови”, - ответил ему призрак. Термин был знаком Алексу. Но не успел он спросить, что это значит, как призрак добавил: - Это мое.
Призрак что-то вспоминал; его, как дым, обволакивали эмоции, но Алекс не мог ухватиться за них.
Мир был наполнен смогом, огнем и паникой. Он падал быстрее, чем должен был под воздействием силы притяжения, на своем бело-синем самолете, крутящемся, как волчок, будто все силы рая и ада вращали его. Он свернулся в позу эмбриона - последнее, что каждый летчик-истребитель делал перед смертью. Это была не тренировка, это было признание тела, что сейчас оно почувствует такую боль, какую не сможет выдержать.
42 
