Особенно,... 
77 
Возник новый вопрос: где его взять? У пристани лишь наши пылающие галеры, море тоже пустынно — видимо, приближаться к Железному Мысу строго запрещено.
— Где Удий? — обернулся я к Саеду.
— Да вот он! — Из толпы выбрался Нюх, таща за собой старосту медеплавильщиков.
Разговор я начал издали:
— Скажите, уважаемый Удий, а часто ли к вам корабли заходят?
— Каждый последний день недели оранжевые флаги заглядывают.
— Гм… А сегодня какой день недели?
— Известно какой: третий.
Сомневаюсь, что нам дадут здесь три дня спокойно просидеть, так что вариант дождаться купцов следует отбросить. К тому же надо быть идиотом, чтобы согласно расписанию заявиться в гавань, захваченную врагом. Ну да ладно — будем думать дальше.
— Что-то берег здешний пустынен, даже рыбацких деревень поблизости нет.
— Ага, это вы верно подметили. Море тут на рыбу скудно, да и запрет на плавание никому не нравится. Боятся, что мы захватим баркас и убежим. В былые годы, поговаривают, случалось такое.
— А что, городков портовых рядом совсем нет?
— Рядом вообще пусто, особенно к западу. К востоку до самой Альлабы тоже ни одного порта. Ну а там, само собой, порт загляденье. Гавань сотню кораблей легко вмещает, еще и место остается для целой тысячи.
Краем глаза увидев, что при этих словах и матийцы, и бакайцы сильно заволновались, я рявкнул:
— В чем дело?!
За всех ответил Арисат:
— Сэр страж, просто мы не знали, что Альлаба так близко от Железного Мыса.
— И что с того?
— Как что?! Это ведь распутная гавань! Место, куда возвращаются оты после набегов. На берегу их ждут тысячи продажных женщин и множество разных омерзительных удовольствий. В день там выпивается столько спиртного, что можно заполнить целое озеро.
— Ух ты! — восхитился попугай.
— Самое развратное и грязное место мира, — поддакнул Саед.
— И чему вы удивлены? Я не вижу ничего странного, что оно поблизости от Железного Мыса. Основная добыча от — пленники. Там их сортируют и лучших мастеров направляют сюда. Таких беречь стоит, долгая дорога им противопоказана. Саед, ты ведь и так это знал.
— Ну так я и не удивлен, в отличие от остальных.
— Все верно, — кивнул Арисат. — Я тоже что-то такое слышал. Но как-то странно узнать, что Альлаба совсем недалеко. Это место из страшных сказок, даже не верится ни на каплю, что оно и в самом деле существует.
— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — тихо пробурчал я на никому не известном здесь языке и обернулся к Удию: — Я так понимаю, что гавань Альлабы не пустует? Много там кораблей?
— Не знаю сколько, но уж точно не один и не два. От много у темных, одни в поход уходят, другие возвратились и стоят на ремонте или отдыхе. Там постоянное движение в разные стороны.
— И сколько именно до этой Альлабы?
— Ну… Если пешком шагать и делать это торопливо, то до вечера должны успеть дойти. Она на восток, вон за тем изгибом берега. Никак отсюда не разглядеть.
— А ближе кораблей нет?
— Вряд ли. Разве что бурей на берег выбросит, но бури давно уж не случалось.
— А другое место, кроме Альлабы, пусть дальше, но с кораблями. Далеко до такого?
— На западе есть рыбацкие деревушки, но в них лодки простые и изредка баркасы. За Альлабой в одном дне пути городок есть с портом, туда иногда купцы заходят. На западе таких городков целых два по берегам залива, но до них гораздо дальше идти.
— Все понятно. Арисат, Саед, готовьте людей. Очищаем стену, перекрывающую мыс, от стражи, потом выступаем к Альлабе. Захватываем там корабль или несколько, возвращаемся, забираем мастеров. Уж извините, Удий, не могу обещать, что поместятся все.
— Вы хотите напасть на Альлабу? — до выпученных глаз изумился Арисат, а воины хором загудели.
— Мне плевать на Альлабу, но не плевать на корабли в ее гавани. Там такие же галеры, как у нас, — с управлением легко справимся. Просто выберем те, которые приготовлены к походу. Даже если там окажется мало припасов, заберем все отсюда или по пути ограбим другое поселение. Хотя бы те фермы, что на Свином острове.
— Вы, похоже, всерьез решились на это безумие… — как-то странно произнес Саед.
— Вяжите его, пока кусаться не начал! — предательски заорал попугай.
Саед, приняв еще более горделивую позу, чем раньше, хотя это и казалось невозможным, торжественно произнес:
77 
