33 
— Как только мы поднимем над башней твой герб, — произнес Фицроджер, — люди потянутся обратно в замок. — Он повернулся и добавил: — А до тех пор нам придется есть что Бог пошлет и обходиться без слуг. Ты не ранена?
— Нет, — ответила она, сама удивляясь неслыханной удаче. — Ужасно ломит все тело после того удара, который пришелся по щиту, но я не думаю, что он причинил мне серьезный вред.
— Ты все сделала правильно. Если бы ты попыталась держать щит на весу, он наверняка сломал бы тебе руки, а благодаря трупу удар заметно смягчился.
Фицроджер высунулся из окна, окликнул кого-то во дворе и, повернувшись к ней, спросил:
— Тебе что-нибудь нужно? Прямо сейчас?
Имоджин подумала, что он имел в виду вовсе не холодное питье и свежие простыни, а потому молча покачала головой. Ее по-прежнему мучил вопрос: где он пропадал все то время, пока его люди на свой страх и риск вели бой за замок?
Внезапно ее сердце болезненно екнуло. Уж не нашел ли он дверь в ее сокровищницу?
— Твоим солдатам не хватало твердой руки, — осторожно начала она. — Разве ты не должен был сам руководить штурмом?
— Они прекрасно справились, — процедил Фицроджер, вперив в нее напряженный взор. — Так в чем же дело? Боишься, что твой наемник не отработал сполна свою плату? Но по правде говоря, леди Имоджин, до сих пор речи о вознаграждении вообще не было.
Ее интуиция кричала, что она нащупала у этого человека некую больную точку, но, прежде чем Имоджин придумала подходящий вопрос, он заявил:
— У твоих дверей будет стоять часовой. Из комнаты не высовывайся. Я приду за тобой, когда наведу здесь хотя бы какое-то подобие порядка. — Он повернулся и вышел, не давая ей возможности возразить или задать свой вопрос.
Впрочем, ей не очень-то и хотелось копаться в тайниках его черной души. Она вернулась домой, а Бастард Фицроджер, несмотря на свою неотесанность, вполне способен позаботиться обо всем сам. Имоджин едва соображала от изнеможения, вызванного не столько беспокойной ночью, сколько страхами и горем последних дней.
И она смирилась, доверившись на какое-то время более сильным рукам. Даже отходя ко сну, она с неожиданным удовольствием повторяла его слова: «Ты все сделала правильно».
Да, она все сделала правильно. В конце концов она снова вернула себе свой замок. Может быть, даже отец гордился бы тем, как она со всем этим справилась.
Имоджин очнулась, страдая от жажды и слабости, с ужасной головной болью и с удивлением обнаружила, что за окном всего лишь раннее утро. Солнце только начало освещать ее комнату. Шорох за спиной заставил ее резко сесть в постели, и к ней тотчас подошла служанка.
— Марта? — прошептала Имоджин, узнав в ней одну из своих подданных. Эта женщина была самой искусной ткачихой в округе. А вдруг все ужасы и несчастья последних дней — не более чем просто бред или ночной кошмар? Но она вновь убедилась, что ее комната разорена, что окна выбиты, а стены стоят голые, без единого клочка шелковых обоев.
Это означало, что все было реальностью — и мертвая Дженин, и трупы во дворе, и Фицроджер, вонзающий меч в горло тому человеку…
— Тише, тише, леди Имоджин, не плачьте, — приговаривала Марта, сухощавая женщина средних лет, ласково гладя хозяйку по голове. — Теперь все в порядке, милая. А вы, наверное, проголодались. Вы проспали целые сутки. Хозяин велел держать для вас наготове суп, вот мы и грели его на огне.
Она отошла к очагу и отлила из котелка в деревянную плошку горячей похлебки.
— Все как есть у нас перебили, — посетовала служанка, покачав головой. — От фарфора — одни осколки. И от стекла тоже. А ваши чудесные серебряные кубки расплющили… — Она замолчала. — Ну и пусть, ведь теперь вам не надо ломать над этим свою прелестную головку, моя милая. И к тому же у нас осталась деревянная посуда. — Она подала Имоджин деревянную плошку и деревянную ложку. — Вот, покушайте, миледи. Увидите, вам сразу полегчает. Хозяин обо всем позаботится.
«Хозяин, хозяин, хозяин»… Это слово молотом било Имоджин по больной голове. Она подняла на служанку сердитый взгляд.
— Фицроджер не хозяин в Кэррисфорде!
— Ну так что с того? — невозмутимо ответила Марта. — Пусть он ненастоящий хозяин, зато знает, что почем, и живо наведет здесь порядок, как только оправится от хвори!
— От хвори? — У Имоджин тревожно забилось сердце. В довершение всех бед не хватало только новой вспышки моровой язвы!
33 
