Последние отзывы

  97  

После этих слов на несколько секунд воцарилась полная тишина, которую я нарушила, спросив:

— Какого спасения?

— Габриэль чуть не погиб, — ответила Сара при полном молчании остальных. Она приложила руку к губам и добавила: — Вы только подумайте — ведь, если бы он тогда погиб, он бы не встретил Кэтрин! Тебя сейчас с нами не было бы, Кэтрин, если бы это случилось, и ты бы не ждала…

— Габриэль мне ничего об этом не рассказывал, — сказала я, не дожидаясь конца ее фразы.

— Об этом и не стоило говорить, — резко произнесла Рут. — В развалинах обрушился кусок стены в тот момент, когда Габриэль был там, и ему чуть-чуть ушибло ногу, вот и все. О чем здесь было говорить? Всего-навсего пара синяков.

В голубых глазах Сары загорелось негодование — ее видимо, обидело, что Рут небрежно отозвалась о том, что ей казалось таким важным.

— Но ведь он случайно увидел, что кусок стены начал падать, — воскликнула она сердито, — и только поэтому успел отскочить! А иначе его бы убило!

— Давайте все-таки поговорим о чем-нибудь приятном, — вмешался Люк. — В конце концов ничего же тогда не случилось.

— А если бы случилось, — пробурчала себе под нос Сара, — не надо было бы…

— Уильям, — сказала Рут, — у мистера Редверса пустой бокал.

Я задумалась о Габриэле и о том страхе, который он, казалось, всегда испытывал по отношению к своему дому. Я вспомнила о том, как испортилось у него настроение во время нашего медового месяца, когда он увидел руины, напомнившие ему о Киркландском аббатстве. Так ли уж случайно обвалилась эта стена? Приходило ли в голову Габриэлю, что кто-то здесь пытался его убить? Может, в этом и была причина его непонятного мне страха? Может, поэтому он и женился на мне, чтобы мы вдвоем противостояли тому, что ему угрожало? Значит, все-таки его смерть — не несчастный случай? Если так, то, значит, кто-то стремился завладеть его наследством, и ясно, что этот человек пришел в ужас, когда, избавившись от Габриэля, он обнаружил, что его место скоро займет его законный ребенок.

Сидя в освещенном свечами холле, за праздничным столом, на котором красовался рождественский пудинг, я вдруг с поразительной ясностью осознала, что Габриэль-таки был убит и что его убийца полон решимости не допустить появления на свет моего ребенка из опасения, что может родиться сын. И мне в этот момент, пожалуй, впервые пришло в голову и то, что в глазах этого человека самый верный способ предотвратить рождение ребенка — это убить и меня.

До сих пор, правда, на мою жизнь никаких покушений не было. Саймон был прав, когда сказал, что вторая подряд внезапная смерть вызвала бы подозрения, но, тем не менее, я знала, что мне угрожает опасность. Эта мысль не пугала меня так, как опасение того, что я унаследовала склонность к потере рассудка. Как ни странно, сознание реальной опасности было гораздо легче перенести, чем страх перед воображаемой.

Тем временем разлили шампанское, и мы стали пить за здоровье каждого сидящего за столом. Дошла очередь и до меня, и все встали, подняв бокалы, а мне невольно пришло в голову, что кто-то из них в этот самый момент, возможно, обдумывает, как от меня избавиться, не вызвав ни у кого подозрений.

Вскоре мы все встали из-за стола, и слуги быстро убрали посуду, так что мы были готовы к приему гостей. Их оказалось больше, чем я ожидала. Первыми прибыли доктор Смит и Дамарис, и я подумала о том, как грустно должно было быть его жене, оставшейся в полном одиночестве в рождественский вечер.

Я спросила Дамарис, что делает одна дома ее мать, и она сказала, что она отдыхает. В это время ей положено уже спать, и доктор ни за что не позволил бы ни Рождеству, ни чему-то другому нарушить режим дня больной.

Вслед за Смитами появилась чета Картрайтов в сопровождении множества родных, среди которых были их женатые сыновья и замужние дочери со своими семействами. На этом поток гостей закончился, и я, как перед этим Сара, задумалась о том, каким должно быть празднование Рождества в этом доме, когда оно не омрачено трауром. Только в отличие от Сары, я представляла себе не прошлое, а будущее…

Поскольку танцев в этот раз быть не могло, гостей проводили из холла в парадную гостиную на втором этаже. Казалось, что даже разговоры в этот вечер велись какими-то приглушенными голосами. Видно, все волей-неволей вспоминали Габриэля, поскольку именно из-за его смерти обычные для Рождества развлечения были отменены.

  97