Последние отзывы

  2  

— До прихода европейцев эти «красавцы» даже не знали, что такое колесо!

— Колеса нужны там, где есть дороги. Полинезийцы же передвигаются только на лодках. Даже сражаться предпочитают на море.

— Они часто воюют?

— Не очень. Туземцы безразличны к захвату чужих территорий. Иное дело, если задета гордость племени.

— На Нуку-Хива есть удобная гавань, Танохое, а здесь не знаешь, где пристать, — проворчал капитан.

Судно бросило якорь по внешнюю сторону рифа, и путешественники спустились в шлюпки.

— Через три месяца, мсье Марен? — уточнил капитан, отдавая распоряжения матросам.

— Да, — подтвердил Рене, — через три месяца.

— Желаю удачи! Особенно вам, мадемуазель Эмили.

— Спасибо, — ответила девушка.

Вода у берега была такой же зеленой, как и пышная растительность Тахуата, достойная лучших оранжерей мира.

Эмили осторожно ступила на сушу. Белый сухой песок, мелкие камни, обломки кораллов, торчащие там и сям, похожие на обглоданные кости мертвые ветви без листвы и коры.

В туфли тут же набился песок; к тому же Эмили страдала от жары: плотный слой ткани не давал коже дышать, а корсет впивался в ребра.

Вождю племени она бы дала лет пятьдесят. Его руки покрывали сложные татуировки, великолепный головной убор был увенчан яркими цветами и пышными перьями. В одной руке Лоа держал изящный веер из искусно сплетенных листьев пандануса с красивой резной рукояткой, а в другой — длинный жезл, украшенный человеческими волосами.

Эмили с опаской подумала о том, не сняты ли они с головы врага?

Вождь церемонно приветствовал Рене, тогда как стоявшая рядом с ним девушка с открытой улыбкой шагнула навстречу Эмили.

У Моаны была кожа цвета старого меда, ее крупные зубы сверкали на солнце, а глаза были очень черными и глубокими. Цветочная гирлянда едва прикрывала полную грудь, а сквозь разрезы на юбке виднелись стройные ноги.

Эмили гордилась своими волосами, но их густота не шла ни в какое сравнение с роскошной волнистой гривой, какой обладала Моана.

Решив блеснуть своими познаниями, Эмили произнесла приветствие на маркизском, и туземка звонко расхохоталась.

— Ты перепутала гласные, потому получилось совершенно другое слово, — пояснил отец смущенной дочери.

Большинство слов маркизского языка в самом деле в основном состояло из гласных, отчего крайне трудно запоминались.

— Моана, — представилась дочь вождя.

— Меня зовут Эмили.

— Эмалаи! — воскликнула туземка, переиначив услышанное на полинезийский манер. — Какое красивое имя!

Взяв девушку за руку, Моана потянула ее за собой. От нее исходило ощущение какой-то странной, властной, но не угрожающей, а скорее успокаивающей силы.

Эмили оглянулась на отца, и он ободряюще улыбнулся дочери, после чего завел с вождем серьезный мужской разговор.

Дорог и вправду не было: лишь узкая тропинка вилась меж могучих стволов. Вглубь острова уходили изумрудные дебри; Эмили ощущала острый запах свежей зелени и земли.

Туземцы привели путешественников в деревню. В лучах полуденного солнца желтые бамбуковые хижины казались золотыми. Рядом с огромными деревьями они выглядели как кукольные домики, однако внутри можно было выпрямиться во весь рост.

Моана что-то быстро произнесла, и Рене перевел:

— Она предлагает тебе поселиться в ее хижине. Иди за ней. Мы скоро увидимся: после того, как слуги Лоа приготовят угощение, нас пригласят на пир.

Кивнув отцу, Эмили последовала за дочерью вождя.

Хижину окружала низкая ограда из плоских коралловых плит, внутри пол покрывал слой обкатанного волнами гравия. Мебели не было; стены украшали яркие циновки. Сняв одну из них и постелив на пол, Моана предложила гостье сесть.

В ожидании обещанного вождем пира Эмили решила распаковать вещи. Моана внимательно наблюдала за ней, иногда осторожно прикасаясь к незнакомым предметам и издавая изумленные или восторженные звуки.

В конце концов они обменялись подарками: Эмили вручила Моане маленькое зеркало (роль которого в хижине туземки выполняла наполненная водой половинка кокосового ореха), а девушка преподнесла ей ожерелье из перламутровых ракушек.

— Ты дашь мне прядь своих волос? — спросила дочь вождя. — Я сплету из них браслет, какого нет ни у кого из на-ики. Я всегда мечтала о браслете из светлых волос. А тебе сделаю украшение из своих.

  2