Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
83 
Через десять минут она решилась надеть черные шелковые слаксы Перри Эллиса и кофточку Майкла Корса, которую подарила ей Карен. Она поискала на дне ящика черные сандалии на платформе Чарльза Жордана, которые она купила в начале этого сезона.
После всего этого Лиза вернулась к телефону и обнаружила, что этот сосунок продолжал ее ждать: в трубке не слышалось ни длинных, ни коротких гудков. Она тихонечко положила трубку рядом с аппаратом и пошла в ванную комнату запустить воду для ее утреннего душа. Лиза спрятала волосы под купальную шапочку, подстригла ногти на ногах и еще раз подошла проверить телефон. На этот раз в трубке слышались короткие гудки. Она положила ее на рычажки и выключила аппарат из режима ответа, на случай если тот недоносок вздумает позвонить ей снова.
Только после того, как Лиза приняла душ, выключила воду и вышла из ванной, она услышала щелчок телефонного аппарата, из которого послышался голос:
— Алло! Лиза, это ты?
Голос был похож на голос Джефри, мужа Карен. Но что заставило его позвонить ей? Он никогда не звонил. Раздетая и мокрая, она бросилась к телефону и резко сорвала трубку.
— Джефри? — спросила она.
— Лиза! Ну, слава Богу, ты дома. Я хотел поговорить с тобой.
Он сделал паузу. Лиза ждала. Пауза затягивалась.
— Я слушаю, — сказала она. — В чем дело?
— Да так, всего понемногу. Отчасти бизнес, отчасти семейные заботы. Я слегка обеспокоен твоей сестрой.
— Правда?
Дерьмо! Ты, должно быть, здорово обеспокоен, если звонишь мне. Нельзя сказать, что у нее с Джефри были напряженные отношения; скорее, он и его семейка просто не обращали на нее внимания. И хотя на самом деле Кааны были выходцами из Вестчестера, вели они себя как типичные жители Лоуренса.
— А что случилось? — спросила она Джефри.
— Ну, так сразу не скажешь. Это не телефонный разговор. Я думаю…
Снова последовала пауза. Лиза терпеливо ждала.
— Я знаю, что прошу слишком многого, но не могла бы ты позавтракать со мной, и мы бы спокойно обо всем поговорили?
Удивленная Лиза смущенно улыбалась в трубку, и ее смятение отразилось в голосе:
— Хорошо. Я только сделаю несколько звонков…
«Ха-ха, как будто тут целая очередь из желающих позавтракать со мной!»
— Прекрасно, — сказал Джефри, — встречаемся в час дня в Сент-Ригас. Ты успеваешь? Знаешь, где это? Угол Пятой авеню и Пятьдесят пятой стрит.
— Конечно, знаю, — сказала она быстро и подумала, что придется отказаться от слаксов Перри Эллиса и одеться во что-нибудь более подходящее для Сент-Ригаса. Жаль, что она так и не нашла туфель виноградного цвета под брючный костюм Донны Каран. Это было бы как раз то, что надо.
— Я успею, — промурлыкала она в телефон.
— Лиза, можно попросить тебя еще об одном маленьком одолжении?
— Конечно.
— Не говори об этом Карен, хорошо? Это в ее же интересах, я обещаю тебе.
— Ладно, — легко согласилась Лиза и аккуратно положила трубку на рычажки телефонного аппарата.
Ее грудь вздымалась от возбуждения. Наконец-то она приглашена в такое место, куда можно и надо принарядиться.
Пока ее мать готовилась к ланчу с дядей, Тифф Саперштейн прогуливала занятия в школе, поехав в Рузвельт Филд Молл. Это было не лучшее место для приятного времяпрепровождения, но достаточно далекое от дома, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Поездка сюда предоставляла редкую возможность почувствовать преимущества своей комплекции. Через несколько недель ей исполнится тринадцать лет, но из-за полноты и роста она выглядела намного старше. Не старше и лучше, не старше и утонченней, как Стефани, нет, но все-таки старше — достаточно взрослой для того, чтобы ее не останавливали и не приставали с расспросами, почему она прогуливает уроки и находится здесь без родителей. Детям не разрешалось гулять без взрослых. У нее не было вызывающего вида, свойственного подросткам, подростковой худобы, да и одета она была не в велосипедные шорты или обрезанные джинсы, как большинство ее сверстников, — под несколько великоватой ей ковбойкой Тифф носила майку, но так, чтобы ее не было видно. Майка ей не нравилась, но для прогулок по аллее она оказалась удобной.
Вдобавок к десятидолларовой купюре, которую она взяла из кошелька отца, у нее еще оставалось двадцать восемь сэкономленных долларов из денег на школьные завтраки. Тифф знала, что если отец и обнаружит пропажу денег, то он обвинит в этом мать. Он никогда не подумает на нее. О ней вообще никогда никто не думал…
83 
