47 
— Будущая Королева согласна стать на место моих клиентов? — голос у Эйба — так вот как его зовут — звучал совершенно обыденно. Он словно не о пытках спрашивал, а о том, не хочу ли я чаю.
Что?! Я сглотнула и проговорила:
— Вы сейчас пошутили?
— Ты же пришла освободить их? — говорил Эйб, а Доран молчал и с бесстрастным лицом следил за беседой. Это были владения мастера пыток. А еще меня сейчас явно пытались запугать.
— Они помогли мне, — ответила, чуть приподнимая подбородок, — и да, я считаю это жестоко и бесчеловечно.
— Я не человек, — фраза Эйба едва не заставила меня прикусить язык. — я всего лишь карающая рука Короля. И у меня вопрос: ты согласна заменить тех, за кого пришла просить?
Он ведь шутит? Я перевела взгляд на Короля, наткнулась на спокойное лицо. Хотя в глубине глаз мне почудился непонятный блеск.
Холод прошел по спине, не смотря на жару вокруг. Встать на их место?
— Ты освободишь Джиоллэйдха с Аероной, а взамен станешь пытать меня?
Звучало нелепо. Доран ведь не допустит такого, учитывая мое положение.
— Я буду осторожен, будущая Королева, — последовал ответ.
Сердце заколотилось с удвоенной силой. Бежать, бежать отсюда. Или все же розыгрыш?
— Жду ответа, будущая Королева.
«Ты шутишь?» — мой взгляд умолял Дорана ответить. Но в ответ получила лишь ледяное молчание.
Вот так значит?
— Отпусти их, — сказала тихо, продолжая смотреть только на Дорана.
Неужели ты пойдешь дальше, Король?
Внутри все застыло.
— Это «да»?
— Да! — у меня вышло слишком громко.
Рыжий простонал нечто, что можно было расшифровать как «не делай этого». Аерона молчала, уронив голову. Ее огненная сущность мучилась в ледяном плену.
— Эйб, отнеси их целителям. Я сам займусь будущей Королевой.
Голосом Дорана можно было резать металл. Эйб же кивнул и занялся своими подопечными. Я прижала руки ко рту, глядя как он просто снял Джиоллэйдха с деревянного ложа и переложил на подобие каталки. Аерону же перекинул через плечо. А потом вышел, толкая каталку перед собой. Та поскрипывала колесиками, и от этого простого звука я почему-то передернулась.
Мы остались вдвоем. А, нет, втроем.
— Отпусти Тришу.
Доран щелкнул пальцами, освобожденная гончая вскочила и глухо зарычала.
— Пошла вон, — ровным голосом проговорил Король. Триша чуть присела, но не попятилась.
— Триша, выйди, — тихо сказала я, — жди снаружи.
Продолжая исподлобья глядеть на Короля, гончая села ровно на границе между пыточной и коридором.
— Ты понимаешь, на что согласилась?
Я кивнула и лишь спросила:
— Не боишься, что будет выкидыш.
— Не боюсь. Фейри не теряют детей после легких пыток.
— Легких?! — вырвалось у меня.
Доран не стал развивать тему, а лишь махнул рукой в ближайший угол, где багровое свечение от огромного камина и светильников казалось особенно зловещим.
— Встань туда.
Он правда это сделает? Я сделала шаг и поняла, что сейчас позорно развернусь и убегу.
Я боялась боли. Меня к стоматологу то было не затащить, а тут такое!
Передо мной висели кандалы: тяжелые, из черного металла, на толстых цепях, что крепились к потолку. Чуть в стороне, на узком каменном столе лежали инструменты, при виде которых затошнило: острые, колючие и блестящие.
— Руки.
Отданная резким голосом команда заставила вздрогнуть. Я даже заколебалась: ведь меня никто не держит.
И почему моя магия не пытается пробудиться?
— Надо отвечать за свои слова, — словно угадал мои мысли Доран, — можешь уйти, но тогда Джиоллэйдх и Аерона вернутся и останутся еще на лишние сутки.
Они страдают за то, что помогли мне. Я стиснула зубы и просунула руки в кандалы. Те с тихим щелчком закрылись сами собой и уменьшились до размеров моих запястий.
Это я заставила Джиоллэйдха идти за мной. Аерона же просто хотела и хочет ребенка.
«Надо отвечать за свои слова».
Цепи чуть натянулись, так что мне пришлось встать на цыпочки. Дыхание участилось само собой, стоило Дорану приблизиться. Что он будет делать? Я смотрела сквозь него и понимала, что нельзя умолять.
Нельзя.
И все равно в душе не верилось, что Король пойдет на такое. Не верилось и все. Несмотря на его вид, несмотря на мурашки по спине и вздернутым рукам. Несмотря на обстановку вокруг.
— Ты понимаешь, что сделала?
И мой ответ, как выдох:
47 
