77 
Он учил ее искусству любви. Тому таинству, которое происходит между мужчиной и женщиной. Ее дыхание смешалось с его дыханием. Прижав большой палец руки к ее шее в том месте, где пульсирует жилка, он почувствовал, как бьется ее сердце.
Оно билось в унисон с его сердцем.
Прекрасная, упрямая и своевольная Ли. Она — его жена, его желание, его страсть.
Медленно, словно нехотя, он отстранился от нее. Ли подняла ресницы и с удивлением посмотрела на Девона. Ее глаза лихорадочно блестели. Он сам с трудом переводил дыхание.
— Вот ты и скрепила наш договор, — сказал он. Она кивнула в ответ.
— Увидимся утром, — сказал он, убрав руки с ее плеч. Она снова кивнула и нетвердой походкой направилась к двери. Девон ухмыльнулся. Он был доволен собой. Подойдя к двери, Ли повернулась и посмотрела на него.
— Спокойной ночи, — сказал он ей.
Она не ответила. Открыв дверь, она тихо вздохнула и вышла из спальни, но перед этим он услышал, как она дрожащим голосом произнесла:
— О-о, дорогой…
От радости он был готов пуститься в пляс. Ему хотелось кричать от счастья. Повернувшись к своему деду, он сказал:
— Теперь она поняла, что принадлежит только мне, не так ли? Все это время я с нее пылинки сдувал, боялся лишний раз дотронуться до нее, а нужно было ее как следует поцеловать.
Сев на стул, он наклонился вперед, упершись локтями в колени.
— У меня просто грандиозные планы, дедушка! — возбужденно воскликнул он, обращаясь к своему единственному собеседнику. — Я собираюсь построить целую империю. Такую, какой еще никогда не существовало. Мои корабли будут плавать во всех морях, я буду вести торговлю со всеми странами мира. Мои склады будут переполнены товарами. Я сделаю это для нее. И для Бена, — тихо добавил он. — Все это когда-нибудь будет принадлежать Бену.
В этот момент губы его деда слегка изогнулись в улыбке. Хотя вполне может быть, что ему это только показалось.
Девон тряхнул головой. Он становится фантазером, но это не так уж и плохо. Может быть, Ли еще не любит его, однако он ей явно небезразличен.
Все будет хорошо. Ему нужно только почаще целовать ее.
— Хаксхолд.
Девону показалось, что кто-то позвал его. Это был голос деда, такой тихий и слабый, как будто он сейчас находился где-то очень далеко.
— Хаксхолд.
Девон решил, что это сон. Наверное, несмотря на все свои старания, он все-таки заснул. Резко подняв голову, он огляделся вокруг, пытаясь сориентироваться во времени и пространстве.
— Хаксхолд, — снова позвал дед. Голос его был тихим и сонным, а глаза вполне ясными.
— Что случилось, дедушка? — спросил Девон, склонившись над кроватью.
— Который час?
— Который час? — переспросил Девон, протирая глаза. Повернув голову, он посмотрел на часы. — Уже половина восьмого.
— Мне нужен Патридж. Пришли его ко мне. Скажи ему, что я хочу позавтракать. Плотно позавтракать.
— Позавтракать? — снова переспросил Девон, окончательно проснувшись. — Ты хочешь сказать, что проголодался?
— Я просто умираю от голода, — сказал дед, пытаясь сесть. Девон помог ему и подложил под спину подушку. — Ну и где твой сын? Мне бы хотелось его увидеть. И еще я хочу вина. Такого, которое разогрело бы кровь. Патридж знает, что я имею в виду.
Пораженный до глубины души, Девон смотрел на своего деда и видел в нем себя.
— Означает ли это, что ты решил пока не умирать?
— Не сегодня, — сказал дед, скривив губы. — Посмотри на меня, — сказал он, протянув свою дрожащую руку. — Я уже почти попрощался с жизнью, но приехал ты, и мне стало лучше.
— Я хочу, чтобы все наши ссоры остались в прошлом, — сказал Девон, схватив руку деда.
— А я хочу увидеть, как растет мой правнук. Я когда-то совершил непростительную глупость. Эрри была права. Если человек признает свои ошибки, то он получает второй шанс. Я буду хорошим дедом для Бена.
— Эта Эрри, наверное, была замечательной женщиной. В глазах маркиза заблестели слезы.
— Она была единственным человеком, который смел спорить со мной. Кроме тебя, конечно.
— Я не думал, что когда-нибудь услышу от тебя такое. Подумать только, оказывается, тебе нравится, когда с тобой спорят.
— Мне это совсем не нравится! — возразил дед и засмеялся. Девону очень редко доводилось слышать смех деда. — Все эти годы, — сказал дед, снова став серьезным, — я считал себя непререкаемым авторитетом. Я управлял, но не любил. Не повторяй моих ошибок, Хаксхолд, — сказал он, нахмурившись. — Что с тобой такое?
77 
