Особенно,... 
35 
— Я знаю.
Глядя ей в глаза, Карен увидела, что та понимает это, и ее вина усилилась. Ей нравилась Джоан Купер. Она была сильная, искренняя и оптимистичная. Из тех женщин, с которыми Карен хотела бы дружить.
— Только…
— Вы беспокоитесь.
— Да.
— Может быть, слишком сильно, — сказала Джоан беспечно. — Иногда, если слишком беспокоишься, забываешь жить. — Она повернула голову посмотреть на мужа, только что высунувшегося из сарая с испачканным ухмыляющимся лицом. Улыбаясь, Джоан сказала:
— Я думаю, что получаю больше удовольствия от жизни с Биллом, чем штатские жены, просто потому, что знаю риск. Поэтому я более решительна в удовольствиях, пока они у меня есть.
— Это хорошая позиция, — сказала Карен.
— Ее не слишком трудно развить, — объяснила Джоан. — Если хочешь этого по-настоящему.
— Может быть, — прошептала Карен, не сводя глаз с Сэма.
— Не хотелось бы обманывать вас, — сказала Джоан. — Иногда это непросто. Жена морского пехотинца должна быть независимой. Сильной.
Готовой быть и матерью и отцом на месяцы.
Она должна следить за домом и временами быть готовой пересечь всю страну в одиночку.
Карен кивнула. Все это не пугало ее. С этим она могла смириться. Но страх потерять Сэма доводил ее до дрожи в коленях.
— Я видела достаточно браков военных, которые распались, — сказала Джоан спокойно. Большинство — из-за обычных причин, по которым умирают браки. Но многие из них разладились из-за того, что жены не могли вынести одиночество. Профессиональному морскому пехотинцу… нужна не женщина рядом — ему нужен партнер. Равный. Если вы неспособны на это, — она замолчала и ждала, пока Карен посмотрит ей в глаза, — оставайтесь друзьями.
Любая мелочь может нанести вам глубокую душевную рану.
Карен кивнула еще раз и проглотила тугой комок в горле.
— А если я способна на это?
Джоан улыбнулась ей широко и искренне:
— Если способны… это лучшая жизнь, на которую вы можете надеяться.
Сэм слушал, как Билл рассказывал ему о том, что мог бы построить гараж, если ему немного помогут. Но не это занимало его внимание. Его больше интересовало, о чем говорят Джоан с Карен в доме. Он видел, как они мелькают в окнах, переходя из комнаты в комнату.
Они непринужденно болтали, как будто были давно знакомы. Ему только хотелось знать, о чем, черт побери, они говорят.
Те, кто хорошо знали Сэма, могли догадаться о его мыслях по лицу.
— Ты слушаешь, пехота? — спросил Билл.
— А? — Сэм посмотрел на него. — Да-да, конечно.
Тот засмеялся:
— Я вижу.
— Эй, — позвала Джоан из открытой двери. Мы готовы ехать, если вы закончили копаться в этой грязи.
— Копаться? — возразил Билл. — Я изучаю участок.
— Да, — со смехом согласилась его жена, все следы твоего изучения — на твоем лице и рубашке.
Билл усмехнулся и, отряхнувшись, направился к дому. Сэм последовал за ним, и, как только он вошел в двери, его взгляд устремился на Карен. Он пытался читать в ее глазах, увидеть, о чем она думает, что чувствует, но было похоже, что она ожидала этого и тщательно скрывала свои эмоции.
Наверное, это плохой знак.
— Итак, — спросил он, остановившись перед ней, — продажа состоялась?
— Думаю, что да, — сказала она, поворачивая голову в сторону Джоан, уводящей мужа из холла к главной спальне. — Ей действительно понравилось. Сейчас они обсудят это.
Сэм тряхнул головой, не отводя от нее взгляда:
— Насколько я знаю Билла, все, чего хочет Джоан, хорошо и для него.
— Ну и замечательно, — улыбнулась Карен.
— Как ты? — спросил он, окидывая ее взглядом. Искусно уложенные светлые волосы делали ее шею еще стройнее. Небесно-голубой деловой костюм подчеркивал ее фигуру, и практичные темно-голубые туфли до смешного были милы его сердцу.
Она глянула на него через плечо:
— Хорошо. А ты?
— Занят, — сообщил он и добавил:
— Извини, что не приехал проверить крышу.
— Все нормально, — сказала она. — Джой… муж Вирджинии… он проверил ее. Сказал, что все в порядке.
— Хорошо. Вы с Джоан, кажется, нашли общий язык.
— Она симпатичная.
— Она болтушка, — сказал Сэм.
— Действительно.
Карен пыталась проскользнуть позади него, но он остановил ее, взяв за руку. Она смотрела на него снизу вверх широко открытыми ясными глазами, и его сердце екнуло в груди.
35 
