очень нудно 
81 
– О Боже! – ахнула она. – Мы так высоко!
Тристан усмехнулся – вряд ли они успели подняться выше чем футов на тридцать над землей.
– Подождите. Любуйтесь видом.
Грин выбрал для полета место над Парламентским холмом, с него открывался прекрасный вид на Лондон. Они поднялись выше, над туманом, над деревьями, и город раскинулся под ними, словно какая-то таинственная страна. Туман окутывал воздушным одеялом все, кроме самых высоких зданий. Темза извивалась под ними, словно темный кровеносный сосуд, сверкая на востоке, где облака, по-видимому, рассеялись. Земля сверху выглядела как лоскутное одеяло зеленых полей, прорезанных живыми изгородями, а городки вроде Кэмдена и Ислингтона казались деревнями, сложенными из детских кубиков.
Порыв ветра качнул корзину, воздушный шар натянул стропы, при этом раздался явственный свист. Джоан вскрикнула и с новой силой вцепилась в руку Тристана.
– Мы падаем? – Она вытянула шею, чтобы посмотреть на воздушный шар над их головами. – Он сейчас лопнет?
– Нет. – Тристан передвинул руку на ее талию и притянул ее ближе к себе. К его величайшему удивлению и удовольствию, она позволила ему это сделать, более того, даже прижалась к его груди, хотя ее взгляд был все еще устремлен на шар. – Это абсолютно нормально.
Грин стал возиться с горелкой, и она громко загудела. Тристану пришлось приблизить губы к самому уху Джоан:
– Здесь, наверху, ветер сильнее.
Джоан посмотрела на него. От ветра одна прядь волос выбилась из-под шляпки и затрепетала возле ее губ.
– Вы уже летали на воздушном шаре?
– Десятки раз. И как вы видите, до сих пор это не причинило мне серьезного вреда.
– Иногда достаточно всего одного раза, – сказала Джоан, но Тристан почувствовал, что ее тело рядом с ним расслабилось.
– В случае аварии я не буду возражать, если, пока мы падаем, вы будете на меня кричать.
Джоан сначала заморгала, но потом улыбнулась:
– Я вам все уши прожужжу за то, что вы повели меня на смерть!
Тристан усмехнулся:
– Нисколько в этом не сомневаюсь. Хотя я совсем не так хотел бы провести свои последние минуты на этом свете.
– А что бы вы предпочли? Заключить пари о наших шансах на выживание?
Он поднял руку и отвел от ее лица непослушную прядь волос, потом позволил своим пальцам скользнуть по нижней губе. Не будь рядом Грина, он поцеловал бы ее прямо сейчас.
– Нет.
Ее губы приоткрылись. Значит, она поняла, что он имел в виду.
– Гм. – Она кашлянула, все еще глядя на него во все глаза. – Думаю, вы все равно не смогли бы получить деньги за те пари.
– Нет. Но я бы попытался разрешить другое пари.
Ее щеки густо порозовели.
– О!
Тристан улыбнулся и наклонил голову так, что его губы коснулись ее уха.
– Вы же не отказали бы мужчине в его последнем желании – услышать, как вы зовете его по имени.
Она отодвинулась и рассмеялась дрожащим смехом.
– Можете быть спокойны, вы бы его услышали – громко и не один раз – в сочетании с великим множеством проклятий и ругательств.
Тристан засмеялся.
– Именно так я его обычно и слышу. Но скажите мне серьезно. – Он широко махнул рукой в сторону. – Ведь это зрелище стоит того, чтобы рискнуть?
Джоан посмотрела поверх тумана, и у нее захватило дух. Она была так околдована сначала зрелищем уходящей из-под них земли, а потом тем, как Тристан ее обнимал, что почти не обращала внимания на вид. Теперь они поднялись так высоко, что мужчины, державшие канаты их воздушного шара, виделись теперь крошечными фигурками, размытыми из-за тумана. Вниз по склону холма в сторону реки разворачивалась прекрасная перспектива. Никогда Лондон не казался Джоан таким маленьким. Она прищурилась, всматриваясь в крошечные здания, и попыталась найти какой-нибудь известный ориентир. Наконец она увидела знакомый купол и возбужденно воскликнула:
– Это собор Святого Павла?
– Да. А вон там – Вестминстерское аббатство. – Тристан показал рукой на восток. – В ясный день можно увидеть Королевскую обсерваторию в Гринвиче, а если бы мы поднялись немного выше, то и башни Тауэра.
– О Боже! – выдохнула Джоан.
Она пыталась определить улицы и знакомые места, но сверху все выглядело совсем по-другому. Лондон казался тихой сонной деревушкой, лишенной шума, запахов и суеты, которые у нее всегда ассоциировались с городом.
81 
