34 
— Ты говоришь о делах, Софи, — произнес он. — А как насчет личной жизни?
Она уставилась на него:
— Что ты имеешь в виду?
— Разве это не очевидно? Разрыв с Люкой сильно повлиял на тебя? Ты не хочешь выйти замуж и родить детей?
Софи передвинулась на диване, вздрогнув, словно Рейф царапнул ногтями по ее открытой ране. Она поняла, что никто никогда не задавал ей такого личного вопроса. Никто не осмеливался этого сделать. Его слова задели ее за живое. Они заставили ее желать невозможного, поэтому она заговорила с ним откровенно.
— Конечно, я этого хочу. Большинство женщин этого хотят, — объяснила она тихо и слегка покраснела, потому что поняла, что желала бы выйти замуж только за Рейфа. — Но из-за различных препятствий я вряд ли когда-нибудь это получу.
— Какие препятствия? — спросил он.
Она тщательно подбирала слова:
— Ну, знакомство с мужчиной чревато трудностями. У меня все получится, если я выйду замуж за подходящего человека, а перечень подходящих принцев не такой уж большой. — Софи раскраснелась, глядя на снежные хлопья за окном. — Во всяком случае, все это в моем будущем, которое начинается завтра. Я поеду домой, а ты будешь кататься по склону заснеженной горы в штате Вермонт. Повезло тебе. Ты не забыл о поездке?
— Нет, я не забыл, — ответил он, повернулся и встретился с ней взглядом. — Но прямо сейчас мысль о катании на лыжах прельщает меня меньше, чем секс с тобой до конца дня.
— Ты решил сполна воспользоваться несколькими часами, что у нас остались? — беспечно спросила она.
— Нет. Не только это.
Его голос посуровел, и Софи в замешательстве наморщила нос.
— Что тогда? — спросила она.
Рейф покачал головой и откашлялся.
— А если я предложу тебе альтернативное решение? Нечто, что не заставит тебя вернуться к прежней жизни. Решение, которое удовлетворило бы нас обоих.
Она вытаращилась на него:
— Я не понимаю.
— Тогда слушай. — Пауза. — Я много думал о том, что Амброс сказал мне на крестинах.
Он встретил вопросительный взгляд ее голубых глаз, и только тогда до него дошло, что он собирается сделать. От осознания того, что он предложит ей то, чего избегал всю жизнь, у него сжалось сердце. Но страх его не остановил. Он вспомнил, как держал на руках маленького племянника, ощущал его теплый, молочный запах. Чувствовал щекой касание его вьющихся волос. Он не забыл внезапную волну тоски и осознание того, что только собственный ребенок избавит его от негативного прошлого.
— Мой отец спросил, кому я оставлю свое состояние, и я ответил, что планирую отдать его на благотворительные цели, — сказал Рейф. — Но в тот момент я понял, что хочу того, чего у меня никогда не было.
— Я не понимаю, — прошептала она.
Помолчав, он произнес:
— Мне нужна семья. Настоящая семья.
Софи наклонилась вперед и взяла его за руку.
— Объясни, — прошептала она.
Рейф услышал громкий стук своего сердца и заговорил, ничего не боясь:
— У меня есть братья и сестра, но я рос, не общаясь с ними. Мой отец вышвырнул мою мать из дома за ее поведение, и мы с ней долгие годы не встречались с остальными членами клана Картер.
— Из-за ее поведения?
Он скривил рот:
— Готова ли ты услышать правду, Софи? Ты не будешь шокирована? Моя мать любила мужчин. Очень любила. Даже больше, чем следовало бы. — Он умолк и поджал губы. — Любила их гораздо сильнее меня.
— О, Рейф.
Он покачал головой, заставляя ее молчать:
— После развода она не искала нового мужа, потому что мой отец обеспечил ей отличное содержание. Она стала развлекаться и заводить страстных молодых любовников.
Софи кивнула, обдумывая его слова.
— А чем в это время занимался ты? — спросила она.
Он пожал плечами.
— Обычно я в одиночестве торчал в гостиничных номерах, — сказал он. — Наблюдал, как она щеголяет в очень облегающем платье, держа в руке второй или третий бокал мартини. Иногда она возвращалась ночью, но часто не появлялась до утра. Я не смогу подсчитать количество незнакомцев, с которыми я сталкивался на следующий день в комнате, заполненной пустыми бутылками из-под шампанского и окурками. — Слова быстро срывались с его губ. — Большинство детей ненавидят школу-интернат, но я любил ее, потому что там было безопасно. Там царили порядок и размеренность. Я боялся только каникул.
— Неудивительно, — произнесла она и встретилась с ним взглядом. — Но зачем ты мне об этом рассказываешь?
34 
