Особенно,... 
37 
— Доброе утро, леди Фелдстоун.
Леди Джоанна присела, ее муж, барон Фелдстоун, важно кивнул.
— Должно быть, это ошибка, — первой начала разговор дочь покойного. — Вчера вечером со мной связался мой адвокат. На деньги, которые отец оставил мне, наложен арест. Если это правда, то все наследство уйдет на то, чтобы расплатиться с долгами отца. — На глаза Джоанны навернулись слезы. Блэйку, однако, вовсе не было ее жалко: супруг ее был финансово обеспечен и крепко стоял на ногах.
— Где же леди Гудвин? — спросил Блэйк.
— Должно быть, наверху, наедине со своими иллюзиями. Она, наверное, в ужасе оттого, что вышла замуж за старика и ничего от этого не получила. Я стучала, но мне никто не ответил, даже этот убогий слуга. — Джоанна скрестила могучие руки на могучей груди.
— Леди Фелдстоун, известно ли вам, что распространение сплетен в нашем графстве карается законом? — спросил Блэйк.
— Простите? — едва не поперхнулась Джоанна.
— Или вы можете привести конкретные доказательства того, что ваш отец умер не своей смертью? — наступал Блэйк.
— Боже! О чем вы говорите? — Барон переводил взгляд с Блэйка на Джоанну.
— Ваша жена распространила в деревне слухи о том, что ее отец был убит молодой женой, леди Гудвин, — пояснил Блэйк.
Барон Фелдстоун в гневе повернулся к жене:
— Мадам, надеюсь, я ослышался, или мистер Блэйк чего-то не понял.
Джоанна нервно теребила внушительный подбородок.
— Мой отец вовсе не находился на краю могилы, и у меня есть все основания предполагать… что эта… что его убила эта женщина.
Блэйк сложил руки на груди и замер в напряжении. Вперед выступил Джон.
— Леди Джоанна, какие у вас основания, полагать, что леди Виолетта это сделала? Я сам видел, как она плакала на могиле вашего отца. А он… он был старым человеком.
— На каком основании? — воскликнула леди Джоанна. — Да она выскочка, самозванка, искательница приключений! И это было ясно с самого начала! Она соблазнила моего отца и вынудила его жениться, и мы все это знаем! Она вышла за него замуж ради денег. Я удивляюсь только тому, что ее замужество длилось целых шесть месяцев, ведь она могла бы отправить его к праотцам еще пять месяцев назад. Полагаю, она была страшно огорчена, что получила только дом без денежного содержания.
— Леди Фелдстоун, большинство женщин ищут себе мужей побогаче, — философски заметил Блэйк, — но это вовсе не значит, что они убийцы.
— Вы просто защищаете ее! — воскликнула леди Джоанна. — Я ничуть не сомневаюсь в том, что она убила моего отца вместе с этим слугой, который был ее любовником!
У Блэйка заныло сердце.
— Я прекрасно разбираюсь в людях. Леди Гудвин не может быть убийцей! Я полагаю, вам следует воздержаться от распространения грязных сплетен и от того, чтобы порочить леди Гудвин.
— Я застала их наедине, — прошипела Джоанна.
— Неужели? — переспросил Блэйк. Уверенность в невиновности леди Гудвин мало-помалу покидала его.
— Леди Джоанна, что бы вы ни видели, это вам померещилось или вы это неправильно поняли, — голосом, не вызывающим возражений, произнес Джон.
Блэйку очень хотелось согласиться с братом. Что бы там ни показалось Джоанне, она ошиблась. Или нет? Он ведь тоже с самого начала заподозрил связь Виолетты с этим Хорном.
— Как бы там ни было… скандал нам не нужен, — сказал барон и сделал предупреждающий знак жене. — Что бы ни видела моя супруга, она, безусловно, ошиблась. И вам не следует беспокоиться: никто больше слова дурного о леди Гудвин не скажет. Уверен, что все это со временем забудется.
Джон поклонился, Блэйк остался недвижен.
— Хорошие слова, сэр, а теперь не поискать ли нам вдову?
Блэйк заторопился вверх, на второй этаж. Преодолев лестничный марш и оказавшись на втором этаже, он откашлялся и громко произнес:
— Леди Гудвин, это я, Блэйк. Мы с братом ждем, чтобы вы спустились вниз.
Ответа не последовало.
— К черту приличия. — Блэйк направился прямо к спальне Виолетты.
Дверь комнаты была распахнута.
— Леди Гудвин! — еще раз позвал Блэйк, уже не сомневаясь, что Виолетты нет дома.
Из-за его плеча в комнату молодой вдовы заглядывали Джон, Джоанна и ее супруг.
Спальня была не то что пуста, она была опустошена. Перед всеобщим взором предстала абсолютно голая кровать — без одеял, простыней и подушек; дверь шкафа болталась на одной петле, а сам он был пуст; на туалетном столике — ни флакончика, ни расчески — пустота. На полу не было даже ковра. В комнате остались только кровать и старая, облезлая мебель.
37 
