Особенно,... 
43 
Энни пришла в ужас.
— Ты с ума сошла! Бросаешь занятия у Пратта, в одной из лучших дизайнерских школ, чтобы делать татуировки в салоне? Да ты шутишь!
— Не шучу. Это большое искусство. Я смогу много сделать в плане творчества. Многие большие художники начинали в тату-салонах.
— Убить тебя мало, Кейти. Я ведь тебя так люблю! Ты не должна этого делать. Скажи, еще не поздно вернуться в школу на этот семестр?
— Не знаю. Я не собираюсь возвращаться. Буду работать в салоне. Я уже начала. Во вторник. И мне там нравится. К тому же съехала из общежития.
— Значит, тебе следует жить дома, — ледяным тоном заявила Энни. Она была так зла, что едва могла говорить.
— Я так и планировала, — вежливо отозвалась Кейти. — Повторяю, я вернусь в колледж через семестр. Мне хочется поработать. Там сплошной креатив.
— Объясни мне, пожалуйста, какой такой креатив — изображать якоря и орлов на чужих задницах? В жизни не слышала такой глупости!
Кейти, независимая, артистичная, смелая, всегда отличалась от других. Она никогда не боялась экспериментировать. И Энни всегда поддерживала творческие устремления племянницы, но на сей раз девушка зашла слишком далеко.
— Пол имеет к этому отношение? — с подозрением спросила Энни.
Кейти помотала головой со слезами на глазах.
— Нет, он тоже с ума сходит от злости. Считает, что это глупо, низкопробно и не подобает женщине.
— Он все понимает правильно. — Энни и сама не могла представить свою племянницу художником по тату. Что бы сказали родители? Страшно подумать. — Ты меня очень разочаровала, Кейти. Хочу надеяться, что ты все же окончишь колледж. Не ради меня, ради себя. Чтобы сделать что-то значительное в искусстве, нужен диплом. И даже просто для того, чтобы получить достойную работу.
— Знаю, что нужен, — согласилась Кейти. Слезы катились у нее по щекам. Она терпеть не могла расстраивать тетку, которую любила и уважала. — Мне просто хотелось заняться чем-нибудь другим, более творческим, и я всегда любила татуировки.
— Знаю. — Энни потянулась и обняла племянницу за плечи. — Я просто хочу, чтобы ты окончила колледж. А тату-салон — такое сомнительное место. Люди бывают ужасны.
— Ты ничего не знаешь. К тому же мне наплевать. Я хочу заниматься искусством. Татуировки может делать кто-то другой. — Кейти не стала рассказывать тетке, что ее тоже учат делать тату.
— А Лиззи и Тед знают? — спросила Энни. Неужели это заговор? Или просто очередная выходка Кейти? Девушка покачала головой. — Им это тоже не понравится.
В ответ Кейти упрямо вздернула подбородок, совсем как в пять лет.
— Я хочу заниматься тем, что доставляет мне удовольствие и что нужно именно мне. Мне, а не всем вам. Хочу научиться делать прекрасные татуировки. Это тоже форма графического искусства, даже если оно тебе не нравится. А потом я вернусь в школу, — решительно проговорила Кейти.
— Уж я тебя заставлю! — Энни вытерла слезы со щек Кейт. — Очень уж ты независимая. Хотя бы раз в жизни ты меня послушалась!
— Я послушаюсь. Но я должна делать то, что считаю нужным. Мне двадцать один год. Я уже не ребенок.
— Для меня ты всегда будешь ребенком, — вздохнула Энни. Вот о чем они говорили с Уитни. Дети вырастают и должны идти своим путем, делать собственные ошибки, жить собственной жизнью. Энни больше не может их защитить.
— Где этот салон? — спросила Энни. Кейт рассказала. Район оказался ужасным. Энни пришла в отчаяние от того, что Кейт будет работать в таком месте. А если с ней что-нибудь случится? Или она заразится СПИДом от иглы? — Оставь это, прошу тебя! — взмолилась Энни. — Это твоя самая неудачная выходка.
— Не оставлю! — Голос Кейт звучал непреклонно. — Я уже взрослая. У меня есть право самой принимать решения.
— Конечно, есть, — с грустью отозвалась Энни. — Но не все наши решения бывают удачными.
— Посмотрим. — Кейт была готова защищать свою независимость. Она не стала объяснять тетке, что собирается путешествовать, поехать весной с Полом в Тегеран познакомиться с его семьей. Решив, что такая новость может подождать, Кейт вернулась к себе в комнату. В выходные следовало перевезти вещи из общежития.
У себя в комнате Энни проглотила две таблетки аспирина и прилегла на кровать. Поговорить бы с Лиз, но не следовало беспокоить ее в Париже. К тому же там сейчас три часа ночи. Тогда Энни позвонила Теду. Тот не ответил, сразу включился автоответчик. Энни оставила ему сообщение с просьбой позвонить как можно скорее.
43 
