Особенно,... 
44 
Черт, когда же он утратил контроль?.. Наверное, в тот день, когда Элинор Рамзи затесалась в толпу репортеров на Сент-Джеймс, он свалял дурака, силой доставив ее к себе домой. А ведь еще сегодня утром он думал, что поступает мудро, держа ее возле себя и вовлекая в свою жизнь…
Проклятие! Должно быть, он сошел с ума! Мало того что Элинор перевернула в его доме все с ног на голову — так его еще одолевали видения, в которых он продолжал с ней то, что начал прошлым вечером. И ведь он даже и сейчас ее хотел! Да-да, ему ужасно хотелось немедленно сорвать с нее одежду, всю до последней нитки — платье, корсет, сорочку, — а затем уложить ее на стол, связать ей руки парой шелковых чулок и не отпускать до тех пор, пока он вдоволь не насытится ею. Она будет извиваться под ним и стонать от наслаждения, а он будет шептать ей: «Элинор, ты доверяешь мне?»
И он снова и снова будет возносить ее на вершину блаженства, а потом… Потом он подхватит ее на руки, отнесет к себе в спальню и там опять будет наслаждаться ею, пока не прогонит всех своих призраков.
Это видение доставило ему болезненное удовольствие, хотя Харт прекрасно сознавал, что находится сейчас в своем кабинете, что от Элинор его отделяет стол и что она полностью одета.
— Харт, ты здоров? — спросила она неожиданно, и в ее голосе прозвучали нотки озабоченности. Более того, Элинор смотрела на него с явным беспокойством.
Герцог невольно вздохнул. Он знал, что должен уйти из этой комнаты, пока… Пока еще мог владеть собой. Быстро направившись к двери, он открыл ее, вышел не оборачиваясь, затем пересек лестничную площадку, перешагнув через лежавшего там Бена, и устремился в свои покои.
Марцелл, чистивший один из его пиджаков, с удивлением посмотрел на него.
— Приготовь мне ванну, Марцелл! — прорычал Харт, срывая с себя галстук и расстегивая рубашку. — Холодную!
Харт сумел три дня продержаться вдали от Элинор. Он вставал и покидал дом рано утром, когда она еще спала, и возвращался, когда, по его мнению, она должна была уже находиться в постели.
Герцог заполнял свои дни всевозможными встречами, дебатами, спорами и собраниями, то есть старался полностью погрузиться в проблемы Британской империи и начисто забыть о домашней жизни. Это работало, когда он участвовал в дебатах с оппозицией, когда пытался убедить еще одного члена парламента занять его, Харта, сторону и когда вместе с Флемингом отправлялся в свой клуб или в какое-нибудь игорное заведение, чтобы там продолжить борьбу за политическое доминирование.
Но стоило ему переступить порог своего дома на Гросвенор-сквер, как видения — они с Элинор обнаженные в постели — снова возвращались, чтобы терзать его с прежней силой.
Харт проводил все больше времени вдали от дома, допоздна задерживаясь на собраниях и встречах, чтобы возвращаться как можно позднее. И после одной из таких встреч, поздним вечером, произошло покушение на убийство.
Глава 10
Тьма была непроглядная, когда Харт поздно вечером вышел из парламента, продолжая спор с Дэвидом Флемингом по одному из пунктов их программы.
Внезапно раздался громкий хлопок, и от стены рядом с герцогом отлетели каменные осколки. Харт инстинктивно бросился на тротуар и увлек за собой приятеля. Затем раздался бычий рев герцогского кучера и топот ног его рослых слуг.
Дэвид, тараша глаза, чуть приподнялся.
— Харт, ты цел?
Герцог ощутил на лице боль от царапины, оставленной каменной шрапнелью, и почувствовал привкус крови во рту.
— Я в порядке. Кто стрелял? Вы его поймали?
К Харту, тяжело дыша, подбежал кто-то из его людей.
— Он скрылся в темноте, сэр. Вы в крови, ваша светлость. Вы ранены?
— Нет-нет. Пуля попала в стену, а меня обсыпало осколками, — ответил герцог. — Ты в порядке, Флеминг?
Дэвид провел рукой по волосам.
— Да, в полном. Но какого дьявола?! Я же говорил тебе, что фении будут жаждать твоей крови.
Харт молча утер кровь носовым платком; сердце его бешено колотилось.
Фениями назывались ирландцы, эмигрировавшие в Америку и сформировавшие там группу, цель которой состояла в освобождении Ирландии от англичан. Для осуществления этой цели они рассылали своих людей по всему свету. Утренние газеты сообщили, что Харт попытается опротестовать билль о гомруле, чтобы выдавить Гладстона, на что фении тут же отреагировали.
Но действия Харта не означали, что он был против независимости Ирландии. На самом деле он хотел, чтобы Ирландия раз и навсегда освободилась от английского ярма, потому что это проложило бы путь к шотландской независимости. Просто он считал редакцию билля Гладстона неэффективной. Независимость Ирландии по биллю Гладстона была бы частичной. Им бы позволили сформировать свой парламент для решения ирландских дел, но их парламент все же оставался бы подотчетным английскому правительству.
44 
