32 
В этом ресторане они уже обедали, но не настолько часто, чтобы поход туда был до скучного предсказуем. У Хью есть несколько избранных заведений, и он посещает их по очереди. Полина ласково глядит на него через стол и думает, что встречаться с ним — все равно что надевать привычную любимую одежду, в которой тебе сразу становится удобно и уютно. Это чувство начисто лишено сексуальной составляющей, хотя как-то связано с тем, что Хью — мужчина. Она почти не может вспомнить его в постели, только общее ощущение нежности и покоя. Именно потому, что это ощущение никак не ассоциируется с Гарри, Полина способна вот так по-дружески смотреть сейчас на Хью. Их близость лишена сексуального напряжения и оттого не может исчезнуть.
— Что ты думаешь о концепции романтической любви? — спрашивает Полина. — Неугасимой любви до гроба.
Хью поднимает глаза от меню:
— Секундочку. — Он дочитывает меню, кладет его на стол и снимает очки: — Как у Элоизы и Абеляра? Ромео и Джульетты? Дидоны? Ты о таком?
— Да.
— Надеюсь, ты ею не заразилась. Говорят, она вредна для здоровья. Ты ведь не влюблена?
— Я редактирую книгу про романтическую любовь.
— Слава богу, а то мне пришлось бы думать, как тебя вылечить. Теперь ведь с такой проблемой принято идти к психотерапевту?
— Нечего зубоскалить, — говорит Полина. — Любовь — дело серьезное. Поэтому о ней и пишут книги, вот как мой автор.
Хью вздыхает:
— Ты наверняка права. Мне и раньше говорили, что у меня низкая эмоциональная температура. Наверное, поэтому я так люблю есть. Кстати. Что закажем? Может, соблазнишься на семгу? И тут есть что-то этакое из голубиной грудки, чего я прежде не встречал. Наверное, попробую.
Они делают заказ.
Хью в благостном настроении. Он снова надевает очки и внимательно смотрит на Полину:
— Должен сказать, что ты замечательно выглядишь. Тебе очень идет этот светло-кофейный загар в мелкую крапинку. Он похож на цвет старинной бумаги.
— Спасибо. Так ты не признаешь идею романтической любви?
— Я такого не говорил. Я не принадлежу ни к одному религиозному объединению, но отсюда не следует, что я отвергаю саму идею религии. Это слишком категорично. А хороший роман?
— Точно не знаю. Действие происходит в условно средневековом антураже. Герои — дама и рыцарь, но он ее предает. Уезжает, она ищет его и в конце книги накладывает на себя руки. Еще там есть драконы, единороги и вервольфы.
— Подозреваю, что это не моя книга, — говорит Хью.
— И не моя совершенно. По счастью, от меня не требуется выносить вердикт. Я только правлю ошибки. Однако она затягивает. И по-настоящему грустная. Я плакала, честное слово. Вообще-то я над машинописными страницами не плачу — когда ползешь от слова к слову, не до того.
Хью задумывается. Одна из привлекательных его черт — он человек серьезный и внимателен к собеседнику, особенно если этот собеседник Полина. Сейчас он вникает в ее слова и одновременно — в салат из морепродуктов, который ест. Наконец Хью говорит, что не вправе судить, поскольку никогда не имел дела с машинописными текстами, однако склонен предполагать, что художественная сила слов, если она есть, должна проявляться независимо от материального носителя — нет никаких причин, по которым машинописный шрифт действовал бы хуже типографского. Спрашивает Полину, как ее крабовый террин.
— Очень вкусный. Но типографский шрифт убедительнее. В нем есть завершенность. Про машинопись знаешь, что ее еще можно перекурочить. И моя работа — курочить чужие тексты.
— Понятно. А мне можно попробовать? Я про террин.
Полина придвигает ему тарелку. Хью берет на вилку кусочек террина, отправляет себе в рот:
— Мм. Очень хорошо. Мне надо было взять его. Морепродукты какие-то уж очень обыкновенные. А как Тереза?
— У Терезы все отлично, — отвечает Полина.
Хью смотрит на нее пристально, как будто не вполне удовлетворен ответом:
— У вас там точно все хорошо?
— Точно-точно. Погода великолепная. По выходным мы посещаем различные туристические объекты. С научной целью. Это нужно Морису для его книги.
— Какой ужас, — говорит Хью. — Думаю, тебе нужно срочно перебираться в Лондон.
Полина мотает головой. Нет, она останется там. По нескольким причинам. И лето действительно выдалось на редкость хорошее.
— Определенно на тебя что-то нашло, — замечает Хью. — Ты никогда раньше не говорила о погоде.
32 
