31 
«Что будет, если он проиграет?» — задавалась вопросом Селина. Ее пальцы вцепились в спинку его стула и не ослабляли хватку, пока она с облегчением не увидела, что кучка монет перед ним увеличилась.
Селина почувствовала, что, занятый игрой, Квентин совершенно забыл о ее существовании.
И действительно, когда один из представленных ей только что джентльменов подошел к ней с разговором, Квентин не обратил на это никакого внимания.
— Могу ли я принести вам что-нибудь выпить, мадемуазель? — спросил француз.
— Нет, благодарю вас, — ответила Селина. — Я слежу за тем, как играет мой брат, и мне не хотелось бы отвлекаться.
— Объяснить вам правила игры? — предложил француз. — Или вы их знаете?
— Для меня это пока китайская грамота, — робко призналась Селина.
— Я буду счастлив взять на себя роль учителя. Давайте подойдем к соседнему столу.
Не зная, как ей следует поступить, но посчитав, что будет грубостью отказать любезному кавалеру, Селина позволила ему увести себя туда, где крутилась рулетка.
Она, стоя в стороне, наблюдала, как движется, подпрыгивая, маленький белый шарик, а деньги переходят из рук в руки и золото теряют те, кто поставил на неверный номер.
Ее спутник, пожалуй, безуспешно пытался втолковать Селине «сложную» механику игры в рулетку, разницу выигрышей или потерь, когда ставки сделаны на одну цифру или на комбинацию цифр.
И тут крупье провозгласил:
— Faites vos jeux, messieurs et mesdames![1]
Селина сказала:
— Я почему-то уверена, что на этот раз выпадет двадцать девять!
— Тогда мы должны поставить на этот номер, — поспешно сказал ее учитель.
Он поставил несколько золотых кружочков напротив этой цифры, прежде чем Селина успела задержать его руку.
— Я могла… ошибиться, — запротестовала она.
Но ее возражения запоздали. Крупье объявил:
— Vingt neuf noir[2].
— Я была права? — в изумлении воскликнула Селина.
— Говорят, что красивой женщине всегда везет, когда она в первый раз принимает участие в игре. Это уже стало традицией, — улыбнулся француз.
Когда распределяли выигрыш, он сгреб кучку монет со стола и ссыпал их в ладонь Селине.
— Зачем? Это ваши деньги! — противилась она.
— Вознаграждение за риск, — шутливо отозвался француз.
— Рисковали вы, а не я! — возражала Селина. — Я не могу принять это, месье.
— Вы вдохновили меня на риск!
— Нет, пожалуйста… У меня и в мыслях не было участвовать в игре.
Она произнесла это так убежденно, что француз несколько опешил:
— Ясно теперь, что вы, мадемуазель, новичок в казино и незнакомы с общепринятыми здесь обычаями. Но если вас это устроит, я заберу деньги обратно с условием, что вы подскажете мне номер, на который я их вновь поставлю.
— Я боюсь… что не осмелюсь… повторить… — Селина запиналась буквально на каждом слове.
— Пожалуйста, попытайтесь, — уговаривал ее француз, как будто вся жизнь его зависела от решения этой едва знакомой ему девицы.
У Селины не было ни сумочки, ни кошелька, куда можно было сложить монеты. Она так и держала их на раскрытой ладони и невольно следила за прыгающим над вращающимся кругом белым шариком.
Она была почему-то уверена, что число двадцать девять выпадет еще раз. Откуда в ней была такая уверенность, она и сама не понимала. Нервная дрожь охватила ее. Казалось, что подскоки шарика передаются ей, заставляя трепетать, или, наоборот, она управляет его бездумной пляской по кругу.
— Делайте ставки, месье и мадам!
Голос крупье не имел никакого выражения. Это был механический голос, и таким же безжизненным голосом Селина негромко произнесла:
— Ставьте!
Француз нагнулся к столу и успел сделать ставку в последний момент.
Колесо завертелось, шарик начал скачку. Продолжалась она недолго и происходила в полном молчании.
Селина выиграла вторично и теперь уже смотрела на мужчину, вовлекшего ее в игру, с торжеством. Глаза ее засияли.
— Теперь я могу с вами расплатиться и имею право на свою долю.
Его бледное лицо стало еще бледнее.
— Попытайтесь еще раз, — настаивал он.
Селина решительно мотнула головой:
— Нет, мое везение кончилось. Я не игрок и не хочу им становиться. Я должна вернуться к брату и рассказать ему, что произошло.
— Весь выигрыш ваш! — вскричал француз, но она не дождалась, когда он соберет монеты со стола, и устремилась обратно к Тивертону.
31 
