67 
В любом случае, кажется, это было справедливо по отношению к слугам молодой семьи Дюфрен. Амали, Ленни и Нафия поселились в отведенных им комнатах и были очень довольны. В доме рядом с конюшней места было больше, чем в хижинах рабов на плантации. Повариха Сабина уже завела огород и радовалась, как ребенок, когда Виктор разрешил ей продавать излишки. Жак Дюфрен, очевидно, по данному вопросу занимал более строгую позицию.
— Мой отец не любит, когда pacotilleurs [17] шляются по плантации, — объяснил Виктор. — Это так называемые «летучие торговцы» — свободные чернокожие, которые продают рабам разные мелочи: дешевые украшения и другое барахло. Чтобы рабы на плантации Новый Бриссак не поддались искушению, им вообще запрещено иметь деньги.
— Не понимаю, — удивилась Деирдре. — Ведь другие плантаторы это разрешают…
На Ямайке не было ничего подобного, но ведь там у рабов не было времени на то, чтобы торговать. Большинство плантаторов требовали выполнять работу каждый день, от восхода до заката. Только один день, на Рождество, у рабов был выходной. А вот Амали и Ленни, наоборот, в первую же неделю смогли порадоваться выходному дню. Католическое население Сан-Доминго праздновало день какого-то святого, о котором ни чернокожие супруги, ни Деирдре никогда не слышали. В любом случае это был официальный праздник, который согласно закону должны были отмечать как господа, так и слуги.
— Отец считает, что пакотильеры сеют недовольство, — сказал Виктор. — Они ведь разносят не только товары, но и новости. Рабам в Сан-Доминго запрещено собираться вместе, если они принадлежат разным хозяевам. Это делается для того, чтобы предупредить восстание. Таким образом, новости и слухи распространяются только через пакотильеров, которые моему отцу представляются бунтовщиками и подстрекателями. — Виктор улыбнулся. Он явно был другого мнения. — Ну, да ты с ним еще познакомишься. Он за каждым кустом видит марона с остро заточенным мачете, у которого в голове только одно: подбить его послушных рабов на восстание.
— А разве здесь вообще есть мароны?
Деирдре знала, что количество прячущихся в горах на Ямайке свободных чернокожих резко уменьшилось, как только губернатор разрешил давать рабам отпускные грамоты. Прежде каждый чернокожий, который решался выбраться в населенный пункт, подвергался опасности снова попасть в рабство. В конце концов, официально свободных цветных не существовало. Таким образом, люди вынуждены были жить на нелегальном положении, тогда как позже, с настоящими или поддельными грамотами об освобождении от рабства, они могли влиться в общество. В Сан-Доминго, однако, с самого начала были свободные чернокожие. Откуда же тут взяться маронам?
Виктор засмеялся:
— Дорогая, на Эспаньоле рабы тоже убегают и прячутся от своих господ, которых здесь, кстати, называют «мецы». Кроме того, тут живут потомки туземцев, которые частично смешались с беглыми неграми. По оценкам, в горах около трех тысяч маронов. Но они не представляют большой угрозы. Большинство из них селятся мелкими группами, и зачастую они враждуют между собой. Таких проблем, какие были у вас на Ямайке, когда мароны нападали на плантации, грабили и сжигали их, у нас нет. Однако же здесь они воруют крупный рогатый скот. Конечно, плантаторы их ненавидят, потому что мароны принимают к себе беглых рабов. А пакотильеры у них имеют свободный вход и выход и, значит, теоретически могут устанавливать контакты.
Деирдре с нетерпением ожидала возможности увидеть Новый Бриссак и семью Виктора. Она готова была отправиться в гости, как только распаковала свои сундуки — что с помощью Амали удалось сделать довольно быстро. Теперь, когда Деирдре расставила мебель и застелила кровати покрывалами, городской дом стал еще более уютным и красивым, однако молодая женщина вскоре начала скучать. Она очень хотела, чтобы ее поскорее ввели в высшее общество Кап-Франсе и, со временем, даже всего Сан-Доминго, однако Виктор не находил на это времени. Его практика процветала, в приемные часы было много посетителей, а по вечерам он наносил визиты своим пациентам. Деирдре видела мужа лишь поздно вечером и рано утром. Этого, конечно, было достаточно, чтобы с прежним восторгом предаваться любовным утехам, но в остальном ей нечем было заполнить день. Виктор сказал ей во время первого совместного посещения церкви:
67 
