23

Шелби включила духовку, надела платье и стянула волосы сзади, чтобы не дать им высохнуть копной.

Устроилась рядом с Гриффом на задней веранде с бокалом вина и с минуту просто посидела, глядя на горы с их округлыми вершинами, вереницей уходящими в небо.

– Сегодня, пока дети спали, я занималась оплатой счетов и подумала: а как, интересно, Джимми Харлоу – это же наверняка был он! – воспринял все мои дела? Переписку с юристами, кредиторами, мои записи о том, что удалось распродать? Я подумала, как же это стыдно и неловко, когда чужой человек роется во всем этом, но потом сказала себе: если эта неловкость – плата за то, чтобы он наконец уразумел, что у меня нет того, что он ищет, тогда я согласна.

– Правильно мыслишь. Умно, позитивно.

– Потом стала думать дальше. Он пересмотрит все фотографии с моего компьютера. Я их храню в одной папке – перебросила со старого компа, когда следователи мне его вернули. Времени все разобрать и удалить лишнее я так и не выбрала, а надо было, конечно, постирать то, что снято, когда мы с Ричардом были вместе. Но было столько других забот! И мне пришло в голову, что он, то есть Харлоу, по этим фотографиям, особенно первого года нашего брака, сможет восстановить все места, куда мы ездили. И повторить наш маршрут. Это же как карта.

Грифф кивнул:

– Значит, повторить его можешь и ты.

– Вот! Именно это я и поняла. Повторить его могу и я. Грифф, я думаю, Ричард неспроста таскал меня по всем этим городам. Я теперь понимаю, он ничего не делал просто так. А я была его прикрытием. Благодаря мне – а потом и Кэлли – он выглядел семейным человеком. А что, если в какой-то из этих поездок он припрятал и украшения, и марки? Иди продал? И я стала думать дальше. Я смотрела фотографии и думала, что он, вероятно, все время обделывал свои делишки. Сначала во время медового месяца, потом с беременной женой. Удобная маскировка – беременная жена.

– Неприятно, но вынужден с тобой согласиться.

– Меня этим уже не проймешь. Пока я перебирала фотографии и письма, которые посылала родителям, я начала припоминать, как он всегда, во всяком случае поначалу, мне говорил: «Шелби, будь сама собой». Дескать, так ты их всех очаруешь. Мол, не надо переживать, что ты не разбираешься в искусстве, дорогих винах, высокой моде и так далее. И знаешь, раньше я никогда не боялась знакомиться с новыми людьми, а вот после таких напутствий начала.

– Он заставил тебя смущаться и чувствовать себя ничтожеством.

– Вот именно. А потом это «будь сама собой» трансформировалось в слова типа «не надо пытаться произвести впечатление, все равно тебя видно насквозь». Говорить с его знакомыми мне особо было не о чем, и, наверное, это и было для него лучшей маскировкой.

Потягивая вино, Шелби сменила тему:

– Я что думаю? Может, если порыться в Интернете, поискать всякие новости и заметки, относящиеся к датам наших поездок, то можно что-то накопать. Например, не было ли в эти дни каких-нибудь ограблений или афер? Или чего похуже? У меня появился дополнительный источник информации, потому что мама сохранила все до единого мои письма и открытки. Так что я смогла все их перечитать, припомнить, где и чем мы занимались, что посещали в Париже или Мадриде, с кем встречались. В первый момент я просто утонула в этих подробностях, настолько их оказалось много.

– Ну а теперь, когда глядишь на все это издалека, что-нибудь тебя настораживает?

– Кое-что. Зачем, например, ему было ехать в Мемфис? Не верю, чтобы он просто взял и ткнул пальцем в карту. Но он там был, причем всего через четыре дня после ограбления той дамы, Лидии Редд-Монтвилл, и убийства ее сына.

– Через четыре дня после того, как, если верить брюнетке, он кинул ее и Харлоу и сбежал с наваром?

– Вот именно. Думаю, добыча была у него с собой. Или он ее уже куда-то припрятал. Может, в банковскую ячейку. У него были документы на новое имя и толстая пачка наличных. Во всяком случае, так мне показалось. И я у него под рукой, вечно с разинутым ртом и готовая ехать с ним куда скажет.

  146