155 
– У меня просто было много дел, я же сказала.
Грифф что-то измерил, записал размеры.
– Шелби, не вешай мне лапшу. Это унизительно.
– Я не вешаю. У меня правда было очень много дел. – Но он прав, это унизительно. – И наверное, мне требовалась передышка. Вот и все.
– Ладно. – Грифф записал что-то еще, потом проницательные зеленые глаза оторвались от блокнота и уперлись в нее взглядом. – Я сделал что-то не так? Тебе показалось, я на тебя давлю?
– Нет, что ты! Ничего ты такого не сделал. И не делал. Гриффин, ты ведь меня опекаешь, да? Присматриваешь за мной?
Он записал еще несколько цифр, набросал чертеж, опустил блокнот и опять посмотрел на нее.
– Конечно.
– А я сама в состоянии проявить осмотрительность! – Это была правда, и Шелби было плевать, что слова прозвучали резко и словно в оправдание. – Мне обязательно нужно быть осмотрительной! Я не могу опять угодить в ситуацию, когда кто-то за меня все решает. И не допущу этого!
В его глазах вспыхнул гнев. Было даже удивительно, как они вдруг зажглись.
– Знаешь, давай мерить точными мерками. Ты намудрила там и теперь мудришь здесь. Если хочешь мерить себя мерками Ричарда, мерками своего опыта с ним, то это твой багаж, Шелби, и надеюсь, ты с ним разберешься. Но если ты собралась мерить теми же мерками меня, то не удивляйся, что я буду возмущаться.
– Нет. То есть да. А какими еще мерками мне мерить? Еще полгода назад я считала себя замужем.
– Ну да. А оказалось, нет.
Он произнес это таким скучным тоном, что Шелби сама удивилась, что вздрогнула.
– И мне кажется, что ты хорошо постаралась, чтобы покончить со всем этим и начать строить жизнь заново, так, как хочется тебе. Или тебе этого не хочется? Я имею в виду нас с тобой. Это будет тяжелым известием, потому что я в тебя влюблен. Но то, что я в тебя влюблен, не означает, что я буду здесь стоять и терпеть, как ты ставишь меня на одну доску с каким-то негодяем, который тебя обманывал, использовал и подорвал твою веру в себя и людей. К этому я не готов. И то, что я о тебе забочусь – как заботился бы любой неравнодушный человек, – не означает, что меня можно взять и вот так задвинуть, чтобы тебе, черт возьми, было легче дышать.
Он убрал рулетку в карман своего пояса с инструментами.
– Разбирайся, с чем тебе там надо разбираться. Я с твоей мамой свяжусь.
Он прошагал мимо нее и вышел за дверь, не дав ей опомниться. Он так и не повысил голоса – по сути дела, он говорил так спокойно, что у нее побежали мурашки и ощущение было, будто ее отхлестали.
Как он может говорить ей такое? Разговаривать таким тоном? А потом взять и уйти? Он затеял ссору, вот как это называется, а потом ушел, не дав ей возразить или оправдаться.
Она не обязана это терпеть!
Шелби решительно вышла из постирочной – и видит бог, она все выскажет маме, потому что все это сильно смахивает на то, что Ада-Мей специально затеяла эту историю, чтобы ее дочь пообщалась с мужчиной, которого она для нее выбрала. Или она плохо знает Аду-Мей Донахью-Помрой?
Нет, она знает ее прекрасно.
К несчастью, Шелби замешкалась – или это Грифф был чересчур стремителен, потому что она не успела дойти до парадной двери, как его машина отъехала.
Ну и отлично, сказала она себе, вышагивая по комнате. И к лучшему. Надо только успокоиться и потом ответить. Неважно, что.
Щеки у нее горели, она вошла в ванную и плеснула на лицо холодной воды.
Она его не на шутку рассердила, таким она его еще не видела.
Потому что они встречаются всего пару месяцев, напомнила она себе. Она права, надо притормозить. Надо чуточку сдать назад.
Потом она уткнулась лицом в полотенце.
Он сказал, что влюблен. Эта мысль наполнила ее до краев – и вновь опустошила. Ей захотелось разрыдаться. Захотелось прижаться к нему так крепко, как если бы от него зависела вся ее жизнь.
Нет, сейчас об этом думать нельзя. Нельзя – и все. Она слишком измотана, чтобы сейчас об этом думать. А он был слишком взбешен, чтобы мыслить разумно.
Она пойдет прогуляться, вот что она сейчас сделает. Прогуляется и прояснит мозги. И поговорит с Эммой-Кейт. Непременно надо поговорить с Эммой-Кейт.
Шелби начала спускаться. Нехотя. Но когда она увидела, что входная дверь открывается, то бросилась со всех ног.
– А теперь ты меня послушай! – начала она, но осеклась, увидев Форреста и за его спиной – двух мужчин в черных костюмах.
155 
