Особенно,... 
7 
– Oui? [4] – спросила она.
Женщина поняла и засомневалась. Внимательно посмотрела на Тимми и хотела сказать «нет», но в это время к ней повернулись дети. Тимми свободной рукой нежно погладила мягкие волосы мальчика, подстриженные красивым каре, которые по странной случайности оказались такого же цвета, как и ее волосы, вернее, какими они были у нее в его возрасте. С годами волосы Тимми приобрели оттенок яркой меди, а волосы мальчика были оранжевые, как морковка, да и лицо было покрыто яркими веснушками, как когда-то ее лицо. Девочка была светленькая, с большими голубыми глазами, как у матери. У младенца в кенгурушке вовсе не было волос, он безмятежно взирал на происходящее с соской во рту, которая поглощала все его внимание. Девочка сосала палец, слезы брата ее ничуть не трогали.
Заметив невольный жест Тимми, нежно погладившей голову мальчика, после чего он перестал плакать, молодая женщина кивнула и с удивлением посмотрела на незнакомку. Дамы обменялись улыбками, молодая мама поблагодарила Тимми по-французски, сказала «Oui», и Тимми дала детям по леденцу, а потом помогла их маме положить один из чемоданов на тележку. Дети вежливо сказали Тимми «мерси», и семья пошла дальше, а Тимми осталась глядеть им вслед.
Судя по ярлыкам на их вещах, они прилетели не из Милана, а другим рейсом из какого-то французского города. Мальчик обернулся и помахал Тимми, шаловливо улыбнувшись, обернулась и мама с благодарной улыбкой, Тимми помахала им в ответ. Она провожала их глазами, пока они не скрылись в толпе, и тут к ней подошли Дэвид и Джейд. Они не видели только что произошедшей сцены, но она бы их не удивила. Тимми обожала детей, но своих у нее не было. Она всегда разговаривала с детьми в аэропортах, в супермаркетах и в универсальных магазинах, пока стояла в очереди. Она умела найти к ним подход, дети сразу располагались к ней, несмотря на незнание языка, другую национальность и разницу в возрасте. Она просто любила детей, и всё, и они это чувствовали. Тимми легко и естественно заводила с ними разговор, этого было трудно ожидать от дамы, занимающей столь высокое положение, сделавшей столь блестящую карьеру и не имеющей семьи. Она всегда говорила, что она одна в этом мире. И не раз признавалась Джейд, что хочет усыновить ребенка, но так пока никого и не усыновила.
У Джейд тикали ее собственные биологические часы. Ей было тридцать восемь лет, и она волновалась, что так никогда и не родит ребенка. Десять лет у нее был роман с женатым мужчиной, но год назад она с ним рассталась, и с тех пор не встретила никого, к кому можно было бы отнестись серьезно. Ее часы громко тикали. А часы Тимми уже давно замолчали. В таком возрасте рожать ребенка поздно, но вот усыновить… эта мысль ее очень привлекала, но была далекой и отвлеченной, скорее, некоей туманной мечтой. Она знала, что вряд ли осуществит эту мечту, но лелеять ее было приятно, хотя она уже довольно давно ни с кем эту тему не обсуждала. Дэвид считал, что ей непременно следует усыновить ребенка. Боялся, что в старости без детей Тимми будет одиноко. Ведь даже она не сможет работать вечно. Или сможет? Сама она частенько повторяла, что собирается работать до ста лет, пока сердце не остановится.
Джейд считала, что Тимми и так хорошо, а ее желание взять чужого ребенка – блажь. Она успешная деловая женщина, которая знает всему в жизни цену и возглавляет огромную империю. Джейд и представить себе не могла, что Тимми будет делать с ребенком. Она знала, как знала и сама Тимми в глубине души, что это всего лишь мечта и так навсегда мечтой и останется. Но иногда тихими одинокими ночами Тимми давала волю своей мечте, и у нее больно щемило сердце. Ей не хотелось признаваться, до какой степени она одинока, и ее угнетала перспектива так до конца жизни и остаться одной. Не этого она когда-то ожидала от жизни. Но годы шли, и многое изменилось. Она стала относиться к себе философски, радовалась жизни и старалась не задумываться над тем, насколько более одинокой она будет в старости. Сама того не желая, она сделала ставку на карьеру, а не на мужа и детей.
Жиль, парижский шофер Тимми, ждал их возле таможенного и иммиграционного контроля. Как приятно было увидеть его знакомое симпатичное лицо, он приветствовал их широкой улыбкой и взмахом руки. Как всегда, во рту у него была сигарета, один глаз сощурен, чтобы не попала вечно поднимающаяся от нее струйка дыма. Он возил Тимми уже десять лет, и за это время успел жениться и родить троих детей. Его жена работала помощницей кондитера в отеле «Крийон», вдвоем они прилично зарабатывали, а детьми занималась его мать.
7 
