89 
– Трудно отказываться от многолетних привычек. Мне кажется, я еще не готов предстать перед всеми в роли одинокого мужчины. – Это было честное признание; она знала, как сильно изменилась его жизнь, ведь он прожил с женой двадцать семь лет. Всего четыре месяца назад он был твердо уверен, что муж и жена должны оставаться вместе, особенно если у них есть дети, хотя пути их давно разошлись, интересы разные, да и мало ли что еще.
– Я тоже долго еще потом носила обручальное кольцо, – тихо сказала Тимми и вдруг решилась спросить: – А что у вас произошло?
Он вздохнул и поглядел на нее, словно пытаясь разгадать давнюю загадку.
– Если честно, Тимми, то я и сам не знаю. Я просто больше не мог этого выносить. Мы спорили и ссорились точно так же, как и всегда, но я проснулся в один прекрасный день, и вдруг мне стало ясно, что дальше так продолжаться не может, такая жизнь убьет меня. Мы стали совершенно чужими друг другу. Я ее очень уважаю, ведь она, в конце концов, мать моих детей. Но уже много лет каждый из нас живет своей жизнью. Нас даже дружба не связывает. Мы начали ненавидеть друг друга. Я не хотел больше так жить. Не хочу быть тем, в кого превратился. Я понял, что внутри меня все умерло. Во всяком случае, мне так казалось. Теперь-то я понимаю, что умер не я, а наш брак. Никто другой мне не нужен, я просто не хочу так мучиться и причинять боль ей. Я понял, что должен уйти.
Тимми знала, что именно так и распадаются многие семьи, если люди слишком разные, они все больше и больше отдаляются друг от друга, а если принуждают себя оставаться вместе, то между ними возникает непреодолимая пропасть. Их с каждым днем относит все дальше и дальше друг от друга.
– Наш брак уже давно умер, – продолжал рассказывать Жан-Шарль, ничуть не таясь перед ней, – и вместе с ним умерло все, что мы когда-то испытывали друг к другу. Я понял, что пора это все похоронить. Иначе я поступил бы жестоко и по отношению к нам обоим, и даже по отношению к детям. Тяжело, когда рушится семья, но продолжать такую жизнь, мне кажется, еще тяжелее.
Именно эти слова она сказала ему четыре месяца назад. Тогда он был не готов их услышать, а сейчас ее поразило, что он их произнес, – он, такой всегда строгий, корректный и сдержанный во всем, что касалось его личной жизни.
– Как отнеслись к вашему решению дети?
Тимми знала, что во Франции развод вещь не совсем обычная, это в Америке разводятся чуть ли не все поголовно, а здесь к разводу относятся иначе, и его дети скорее всего будут страдать гораздо сильнее и дольше, чем страдают американские дети.
– Мы сказали им две недели назад. Для них это оказалось ужасным ударом. Мне кажется, они нам не поверили. Жена попросила меня остаться с ними до конца учебного года, и я согласился. Мы продаем квартиру, и детям это тоже будет нелегко пережить. Во всяком случае, дочерям, ведь обе они пока еще живут дома. Сын учится в медицинской школе Сальпетриер, живет в общежитии, и мы редко его видим. Всем нам сейчас нелегко.
Судя по его выражению, он чувствовал себя страшно виноватым, Тимми это видела. Он пожелал обрести душевный покой и в конечном итоге счастье и для этого принес в жертву их душевный покой и счастье, а она знала по его признаниям, которые он делал осенью, что это идет вразрез со всеми его принципами и убеждениями. Тимми была уверена, что уж он-то никогда не разведется. Но сейчас поняла, что уж если он принял такое серьезное решение, значит, он и самом деле считал, что на карту поставлена его жизнь. Она интуитивно чувствовала, что прошедшие четыре месяца оказались для него непереносимо тяжелыми, вот уж истинно последней каплей.
– Надеюсь, дети когда-нибудь простят меня. Сын старше девочек и понимает чуть больше. А жена и девочки страдают.
Тимми вдруг подумала о Джейд, о том, как мучился ее любимый человек.
– Пройдет время, и они успокоятся. Дети всегда успокаиваются. Они вас любят. Я уверена, что и вам тоже очень тяжело. Жизнь у всех так круто изменилась. Когда вы приняли это решение?
– Сразу после Рождества. Рождественские каникулы превратились в настоящий кошмар. И я решил, что такое не должно повториться. Думал, мучился и решил, что должен уйти. Поверьте, это далось мне нелегко.
Тимми видела по его глазам, что да, очень нелегко. Как сильно все изменилось – и у него, и у нее. Рождество было совсем недавно, еще двух месяцев не прошло. Когда она ему позвонила месяц назад, он, наверное, мучился, обдумывая, как сказать обо всем детям. Тяжелое у него сейчас время – время потерь, перемен, необходимости начинать жизнь заново… Да что говорить, от прежнего мало что осталось.
89 
