Особенно,... 
30 
Дежурная по телефону разбудила Бриджит в восемь утра, как она и просила. Стоя под душем, одеваясь и завтракая, она буквально дрожала от нетерпения и даже не доела заказанные накануне овсянку и тосты. Наскоро глотнув чаю, Бриджит выскочила из номера и поспешила на Темпл-сквер, благо после вчерашней разведки она легко могла найти дорогу.
Через пять минут быстрой ходьбы она уже была на месте и входила в вестибюль Архива семейной истории. Здесь повсюду были развешаны знаки и указатели, которые помогли ей быстро сориентироваться. Десятки помощников и консультантов, казалось, только и ждали, когда кто-нибудь обратится к ним за помощью. Один из них и направил Бриджит на второй этаж — в отдел, где хранились сведения, полученные из Европы. Здесь Бриджит объяснила молоденькой служащей, что разыскивает своих французских предков.
— Они жили в Париже? — спросила девушка, привычным движением раскрывая перед собой пухлый блокнот.
— Нет, насколько мне известно, они жили где-то в Бретани и приехали в Новый Орлеан незадолго до 1850 года. — Бриджит сама написала в ее блокноте девичью фамилию матери — де Маржерак. Насколько она знала, в это время Луизиана, проданная Наполеоном американцам за пятнадцать миллионов долларов, уже входила в состав США. — Меня интересует, что было раньше, — добавила она и улыбнулась сотруднице, на груди которой висел бейджик с именем и фамилией. Девушку звали Маргарет Смит, но она представилась Бриджит как Мег.
— Постараюсь вам помочь, — сказала Мег, дружелюбно улыбнувшись в ответ. — Подождите, пожалуйста, несколько минут. — С этими словами она показала Бриджит на небольшой диванчик у стены. На столе рядом стоял проектор для чтения микрофильмов, с помощью которого можно было просматривать пленки с отснятыми добровольцами документами: свидетельствами о рождении и смерти, метриками и страницами церковно-приходских книг.
Мег вернулась минут через двадцать. С собой она принесла катушку с микропленкой, и они с Бриджит подсели к проектору. Включив аппарат, Мег зарядила пленку, и две женщины начали вместе просматривать найденные документы. Прошло еще минут десять, прежде чем Бриджит заметила знакомую фамилию. Она попросила остановить просмотр и впилась глазами в документы. Это оказалось именно то, что нужно: сведения о рождении в 1819 году Луизы де Маржерак. Следом за ней — с интервалом всего в несколько лет — появились на свет ее братья Филипп, Эдмон и Тристан. Последним, в 1825 году, родился Кристиан де Маржерак, который, впрочем, прожил на свете всего несколько месяцев. Судя по сопроводительному тексту, документы были найдены и скопированы именно в Бретани, так что никаких сомнений у Бриджит не оставалось, а главное — это была ниточка, потянув за которую можно было выяснить судьбу предыдущего поколения де Маржераков. Потребовалось, однако, почти сорок минут, прежде чем Мег отыскала на пленке записи о рождении Жана, Габриэля и Поля, которые появились на свет между 1 737 и 1 745 годом, то есть незадолго до начала Французской революции.
И снова Бриджит попросила остановить просмотр и переписала в тетрадку их полные имена, даты рождений и смертей. Потом они с Мег вернулись к началу пленки и там, среди прочих документов, обнаружили не замеченные ими ранее свидетельства о смерти в 1860-х Луизы и Эдмона де Маржераков. Но сколько они ни искали, им так и не удалось выяснить, в каком году скончались Филипп и Тристан. В конце концов Мег предположила, что оба брата, вероятно, умерли где-то вдали от родных мест, и Бриджит кивнула. От матери она знала, что это были те самые де Маржераки, которые прибыли в Новый Свет незадолго до 1850 года. Тем не менее она снова все подробно записала, хотя и собиралась заказать в архиве копии найденных документов.
И снова они с Мег отправились в далекое прошлое и там обнаружили записи о крещении Тристана и Жана — как догадалась Бриджит, эти имена будут еще не раз повторяться в последующей истории рода. Жан родился в 1760 году, Тристан — на десять лет раньше. О смерти первого из братьев никаких сведений, по-видимому, не сохранилось, а вот старший, маркиз де Маржерак, скончался в 1817-м, вскоре после отречения Наполеона. Его супруга умерла несколько месяцев спустя, но о ее рождении в бретанских архивах никаких данных не было, и Бриджит предположила, что она, видимо, была родом из какой-то другой французской провинции. Уточнив дату ее смерти, Бриджит стала переписывать данные в свой блокнот и вдруг замерла. Ее поразило имя маркизы. Оно показалось ей необычным, если не сказать — странным.
30 
