8 
Вивьен рассмеялась.
— Папина фирма безнадежно отстала в этой области. Он никогда не видел смысла в подобных усовершенствованиях.
Затем она, к удивлению Фреда, начала интересный и компетентный рассказ о чудесных возможностях современных информационных систем. Он получил массу полезных сведений, и при этом тема не показалась ему скучной.
Когда Вивьен закончила свой монолог, Фред поднялся с дивана, чтобы пополнить стакан бренди. Вернувшись на место, он начал разговор о планах развития своего предприятия. Вивьен слушала его с интересом. К сожалению, пока он наливал себе спиртное, она успела плотно запахнуть халат.
Огонь в камине весело пылал, а буря за окном все не утихала. Когда Фред закончил свой длинный пространный рассказ о планах расширения рынка сбыта, Вивьен снова посмотрела на часы, и ее глаза испуганно расширились.
— Вы уже не успеваете на последний паром, — с беспокойством в голосе сказала она.
Фред проследил за ее взглядом.
— Ну и ну, — пробормотал он, однако не сделал попытки схватить пиджак и броситься к двери. — Возможно, это к лучшему, учитывая количество выпитого мною бренди.
Вивьен слегка нахмурилась.
— На острове есть небольшая гостиница. Возможно, там найдутся свободные места.
— Хорошая мысль, — отозвался Фред, по-прежнему не двигаясь с места.
Они оба продолжали сидеть и смотреть на огонь. Наконец Вивьен осторожно нарушила молчание.
— Конечно, вы можете остаться здесь, если не возражаете против того, чтобы провести остаток ночи на этом диване, — сказала она. — Он немного мал для вас, но…
— Я вам очень признателен, Вивьен.
— Пустяки. В конце концов, несмотря на разрыв с Дженни, вы друг нашей семьи.
— Спасибо, — с улыбкой ответил он.
Через полчаса Фред с удовольствием растянулся на диване, застеленном пахнущей лавандой простыней. Под головой у него была взбитая подушка, а шерстяное одеяло надежно защищало от холода. И хотя это ложе было ему явно коротко, он чувствовал себя на удивление удобно. В камине догорали остатки дров.
Фреду было слышно, как Вивьен ходит по спальне, выключает свет и ложится в кровать, и он фантазировал, представляя, как она раздевается, снимая трикотажное белое белье. Женщины такого типа обычно носят довольно строгое и практичное белье. Когда мысленные образы стали слишком впечатляющими, а вызванное ими физическое возбуждение слишком сильным, он приказал себе уснуть.
Но образы не исчезли полностью, и, окончательно погружаясь в глубокий сон, Фред видел перед собой царственно статную полногрудую женщину, которая протягивала к нему руки, призывая в свои объятия.
Его последней сознательной мыслью было то, что весь прошедший месяц он встречался не с той сестрой.
2
На следующее утро Вивьен проснулась с ощущением, что какие-то из твердых и незыблемых устоев ее жизни поколебались. Это было обескураживающее чувство. Она лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок, пытаясь понять, каким образом одно только присутствие в доме этого мужчины могло так повлиять на ее тихое и спокойное существование.
Поразмыслив, Вивьен пришла к выводу, что это просто игра воображения. Ничего не случилось. Она всего лишь предоставила ночлег деловому партнеру отца, который к тому же оказался приятелем ее сестры.
Вивьен раздраженно откинула одеяло, надела халат и, выйдя из спальни, направилась через коридор в ванную. Но оттуда доносился интенсивный шум льющейся из душа воды. Это было непривычно, если не сказать больше.
Она прошла в гостиную. Простыни, подушка и одеяло были аккуратно убраны в шкаф. Только пара стоящих рядом с диваном ботинок очень большого размера да висящая на стуле белая рубашка выдавали мужское присутствие в доме.
Звук воды умолк, и Вивьен застыла на месте, напряженно вслушиваясь в тишину. Она представила, как обнаженный Фред вытирается одним из ее больших белых махровых полотенец. Решительно встряхнув головой, чтобы успокоить не в меру разыгравшееся воображение, она отправилась на кухню готовить кофе.
Несколько минут спустя дверь ванной комнаты открылась. Вивьен, которая в этот момент доставала из шкафчика чашки, не слышала шагов, однако спиной почувствовала, что Фред уже стоит в дверях кухни.
— Доброе утро, — негромко сказал он.
Его голос был низким и глубоким, с легким оттенком утренней хрипотцы.
8 
