Последние отзывы

  71  

С Виноградной улицы Кларк проходным двором благополучно пробился на Днепровскую улицу. Дальше, придерживаясь заранее выработанного маршрута, он должен был пробраться Каменным переулком к пересохшему руслу Южного канала и, следуя по его твердому дну, выйти в лес, а потом и в горы. Непредвиденное обстоятельство значительно упростило трудную задачу.

На безлюдной, тихой Днепровской улице Кларк увидел небольшой хлебовоз, стоявший перед булочной. Мотор его тихонько урчал. На месте водителя никого не было. Кларк открыл дверцу кабины, сел за руль, выжал сцепление, включил первую скорость и осторожно, на самом малом газу, повел машину. Заворачивая за угол, он оглянулся к увидел выскочившего из булочной шофера. Размахивая руками, что-то крича, тот бросился догонять свою машину. Но как же догнать ее, такую быстроходную, послушную! Себе на беду, водитель недавно отремонтировал мотор, отрегулировал его, как часы. До ста километров из него теперь можно выжать. И Кларк выжимал. Он промчался по Киевской, свернул на Ужгородскую, потом на Красную и бульвар Тараса Шевченко. Заметая следы, выключил фары, с риском врезаться в какой-нибудь каменный столб или в забор, прогрохотал по темным, узким переулкам Нагорной стороны и выскочил к железной дороге. Напрямик, по рельсам и шпалам, пересек насыпь, спустился в Цыганскую слободку, расположившуюся по обе стороны шоссе своими глинобитными домиками, крытыми камышом и соломой. Тут, уже не маскируясь, включив большой свет, Кларк дал полный газ и полетел в горы. Асфальтовая лента, обмытая дождем, с белоснежными оградительными столбиками по обочинам, была безлюдной: ни одной машины, ни одной подводы навстречу, ни одного прохожего.

До рассвета оставалось много времени — более двух часов. В избытке имелся и бензин в баке машины. Отлично работал мотор. Так что можно было мчаться и мчаться на северо-восток, в горы, к Карпатским перевалам, к большим дорогам страны. Но Кларк остановился на сороковом километре, на дальних подступах к крупному населенному пункту Дубровка. Здесь его уже могли перехватить, встретить огнем.

Не выключая мотора, Кларк отпустил ручной тормоз, вышел из машины. Хлебовоз легко покатился под уклон, быстро набирая скорость. Следуя по прямой, он с каждым оборотом колеса сбивался с наезженной колеи вправо, на обочину, к пропасти. На крутом повороте дороги машина срезала передним буфером оградительные столбики и, ломая кустарник и небольшие деревца, рухнула вниз, в ущелье, полное предрассветного тумана…

Утром одна из групп, выброшенных пограничниками и органами МВД по всем направлениям вероятного движения Кларка, обнаружила в пропасти разбитый хлебовоз, угнанный из Явора. Но след беглеца, усиленно обработанный химикалиями, не могла взять даже лучшая во всем Закарпатье розыскная собака.

К утру Кларк вышел в такой горный район, где обрывались колесные дороги. Отсюда начинались трудные летние тропинки, испокон веку проложенные пастухами. Вели они на раздольные альпийские луга, на поднебесное плоскогорье Восточных полонин, на главные карпатские хребты. По одной из этих тропинок Кларк мог быстро, кратчайшим путем, с наименьшей затратой сил выйти к границе. Преимущества скотопрогонных тропинок перед бездорожьем лесной чащи были как будто бесспорны, но Кларк долго раздумывал, прежде чем принять решение. Дело в том, что на проторенной пастухами тропе он мог неожиданно встретиться с людьми. Кто бы ни был этот человек, с кем столкнется Клара, все равно он чрезвычайно опасен для него. Теперь Кларк никому не верил. Теперь в каждом человеке он видел своего смертельного врага. Беззубый старик или девочка с косичкой попадется на его пути, подросток с песней на губах или молчаливый лесоруб с топором за поясом — любого не пропустит мимо себя. Никто не должен знать, куда пойдет Кларк.

Он шел одержимо, час за часом, боясь потратить на отдых хотя бы одну минуту. Сваленные бурей толстоствольные буки, обросшие мхом, истлевшие до черноты или только-только тронутые гнилью, лежали там и сям по обе стороны тропинки. И все как один кронами вниз, к долине. Почти на каждом камне ярко зеленел толстый плюшевый нарост мха, щедро напитанный влагой. Отпечатки ног людей и зверей, оставленные на мягких местах тропы, были полны мутной дождевой воды. Ржавые родники выбивались из бурых скалистых расщелин.

Подниматься по крутой, размытой дождем тропинке в обыкновенных, без шипов и железных кошек, сапогах было очень тяжело. К полдню, несмотря на огромный запас сил и сознание, что преследование неминуемо, Кларк резко снизил темп. Потом без особого сопротивления позволил себе остановиться. Отдыхал целых полчаса. Сидя под большой темной елкой, чуть ли не до самого корня покрытой длинными мохнатыми ветками, он подсчитал, сколько ему еще понадобится времени, чтобы добраться к вершине горы Поп Иван, к румыно-советской границе. Если идти так, как сегодня, если никто не помешает сбиться с курса, если совсем не спать и отдыхать недолго, урывками, если удастся забыть, что ты голоден, то даже в этом случае понадобится ночь, день и еще половина следующей, третьей бессонной ночи. Не много ли? Не перекроют ли к этому времени пограничники все самые недоступные, глухие тропинки?

  71