Особенно,... 
63 
Когда мы управились с этим – я, кстати, вдвое быстрее, – он предъявил мне два подозрительных имейла. Первый был странно сформулированной просьбой об интервью для газеты-афиши «Люди сегодня» с таким текстом:
«Многоуважаемый господин Плассек, я хотел бы побеседовать с вами с глазу на глаз об анонимном «благодетеле». Если вы не захотите, воля ваша, это совсем не обязательно. Как бы то ни было, мы считаем, что было бы честно предоставить слово и вам. Само собой разумеется, наш разговор будет конфиденциальным, и состояться он должен самое позднее до понедельника. Касательно времени и места встречи выбор предоставляю вам, я подстроюсь. С дружеским приветом, Томас Либкнехт».
– Звучит так, будто он что-то знает, – сказал Мануэль.
– Или делает вид и хочет выпытать это у меня.
– Он поставил благодетеля в кавычки. Это выглядит странно. А то, что предоставить тебе слово он хочет только ради приличия, – вот это мне совсем не нравится.
Я напомнил Мануэлю, что «Люди сегодня» вовлечены в судебный процесс за клевету на собственников концерна PLUS и что из этого угла не приходится ждать ничего хорошего.
– Я его просто проигнорирую, – заключил я.
– А я бы на твоем месте встретился с ним, может, он и впрямь что-то знает, но, впрочем, как хочешь… – ответил Мануэль.
Второе подозрительное письмо было, на мой взгляд, куда более интригующим. Оно было анонимным и пришло с того же адреса, откуда я уже пару недель тому назад получил зашифрованное сообщение. Текст был такой:
«Многоуважаемый господин Плассек, почему именно вы? Было ли у вас время на то, чтобы погрузиться в себя поразмышлять об этом? Каково это – чувствовать себя переносчиком добра, посланником любви к ближнему, когда в твоих руках вдруг оказываются средства для этого. Должно быть, это чудесное чувство, так мне представляется. Я надеюсь, оно доставляет вам радость. Ваш преданный читатель.
P.S. А что, интересно, говорит по этому поводу ваша мама?»
Признаться честно, это послание взволновало, особенно фраза из постскриптума, у меня даже засосало под ложечкой.
– Знаешь, о чем я сейчас думаю?
– Ну, приблизительно, – сказал Мануэль.
– Что хотя пожертвования и не имеют ко мне никакого отношения, но зато, может быть…
– Имеют отношение к твоей матери? – предположил он.
– Да, это я могу себе представить. Потому что она действительно хороший человек и всем всегда искренне помогала.
– Может, он ее знает, – предположил Мануэль.
– Кто – тот, кто написал имейл, или спонсор?
– Может, один из двоих, или оба, или один и тот же, – ответил он.
И хотя это было для меня чуть-чуть заумно, но он, наверное, имел в виду, что автор имейла в самом деле мог быть дарителем и что он был связан с моей матерью. Как бы то ни было, мы тут же сформулировали ответный имейл и отправили ему:
«Многоуважаемый «преданный читатель», нет, я не знаю, отчего именно мне выпало быть посыльным этого щедрого дарителя и хорошего человека. Может, вы могли бы дать мне какую-то зацепку? Какое-нибудь ключевое слово, подсказку? И еще один вопрос: знакомы ли вы с моей матерью? Могу ли я что-то передать ей? Может быть, это было бы для нее радостью. Сердечный привет, Герольд Плассек».
* * *
– Знаешь, о чем я несколько раз задумывался? – спросил меня Мануэль чуть позже.
– Нет, – сознался я.
К сожалению, у меня не было дара читать чужие мысли.
– Только не смейся надо мной, – сказал он.
– С какой бы стати я смеялся, – слукавил я.
– Я тут подумал: если пожертвования не имели отношения к тебе, то, может быть… – Он сделал особенно длинную паузу, но до меня просто не доходило. – То, может быть, ко мне, то есть, собственно, к моей маме.
– Интересно, – сказал я, и мне и впрямь было интересно.
– Да, мне легко представить это. Потому что моя мама действительно очень хороший человек и уже многим помогла.
– Это точно.
– И пожертвования пошли с тех пор, как мы с тобой познакомились, то есть с тех пор, как я пришел к тебе в кабинет, именно тогда это и началось.
– Вообще-то верно, Мануэль, именно тогда все и началось, – осознал я.
Глава 12
Шоу-приложение на спортивной арене
Я был из тех людей, кто имел довольно ограниченное представление о вещах, с которыми предстояло столкнуться. Зачастую настолько ограниченное, что я даже не задумывался, чем это может быть чревато. И зря не задумывался, как оказалось во второй половине дня в субботу. Мне-то представлялось, что я буду зрителем на юношеском баскетбольном матче, в котором играл «мой» Мануэль, а рядом со мной, возможно, будет сидеть Ребекка. И еще я представлял, что команда Мануэля «Торпедо-15» забросит в кольцо мяч, решающий исход игры, и мы с Ребеккой вскочим на ноги и будем ликовать, а в ходе ликования бросимся в объятия друг другу – и я внезапно стану Мужчиной минуты. Но это, честно признаться, было скорее фантазией, чем реальной возможностью.
63 
