Лёгкий, ненавязчивый романчик 
63 
Это был вовсе не риторический вопрос. Том ван Аллен проработал бок о бок с Клинтом Гамильтоном в отделении ФБР в Лафайете совсем немного, но достаточно, чтобы понять и запомнить: этот человек не тратит силы на лишние слова.
Когда Гамильтона повысили и перевели в Вашингтон, минуя окружное отделение в Новом Орлеане, он порекомендовал Тома в качестве своего последователя, и Тому было отлично известно еще в те времена, что эту рекомендацию некоторые коллеги встретили скептически. А кое-кто довольно активно высказывался против. Но Гамильтон боролся за кандидатуру Тома и победил в этой борьбе.
И каждый день, входя в кабинет, хозяином которого когда-то был Гамильтон, Том гордился тем, что пришел на смену такому способному и преданному агенту, которого многие боялись даже в ФБР. И в то же время иногда на него накатывала холодная волна паники при мысли, что он не оправдает надежд и ожиданий этого человека. Хоть в каком-то качестве.
Если бы Том ван Аллен рискнул быть убийственно честным с самим собой, он задал бы себе вопрос: не бросил ли Гамильтон ему это назначение, словно кость, из-за Ленни? Тома кидало в жар от унижения и негодования, даже если он рисковал хотя бы предположить, будто его назначили на должность из жалости. Но вполне понимал, что это могло быть именно так.
Тому также было интересно, откуда Гамильтон черпает информацию. Он вроде только что узнал об убийстве Марсета и обо всем, что случилось потом, но при этом находился в курсе таких деталей, что не оставалось сомнений: он уже обсуждал это с кем-то из местных, прежде чем позвонить Тому. Это наносило болезненный укол его самолюбию.
Однако меньше всего ему хотелось, чтобы Гамильтон почувствовал его неуверенность. Поэтому Том старался докладывать как можно бодрее.
— Я уже задавал себе эти вопросы, сэр. Они звучат тревожно.
— Это еще мягко сказано. Все это означает, что не было никакого свихнувшегося работяги, решившего всех перестрелять из чувства личной обиды. И еще это означает, Том, что тебя ждет по этому делу кое-какая работа.
— Да, сэр!
— И первый пункт твоего задания — найти их.
— Да, сэр.
После долгой многозначительной паузы Гамильтон быстро произнес:
— Я буду держать руку на пульсе.
20
Следуя инструкциям, которые давала ему Хонор, Кобурн вел угнанный автомобиль по узкой и грязной дороге, вокруг которой стеной росли сорняки и камыши, стучавшие о днище машины. Недалеко от места назначения Кобурн остановил машину и с отчаянием поглядел на показавшееся допотопное суденышко для ловли креветок, затем повернулся и внимательно посмотрел на Хонор.
— А у тебя есть идеи получше? — защищаясь, спросила она.
— Да. Мы не сумеем его завести.
Они продолжили движение очень осторожно, пока наконец не стало ясно, что на них не кинется нечто, притаившееся у самого корпуса катера. Надо было быть полными психами, чтобы лезть на этот корабль, который, казалось, готов в любой момент рассыпаться.
— Кому это принадлежит? — спросил Кобурн.
— Мне, — ответила Хонор. — Я унаследовала его после смерти отца.
Кобурн практически ничего не знал о морских судах любого размера. Но он достаточно долго прожил на побережье Луизианы, чтобы распознать рыболовецкое судно.
— Твой отец ловил на нем креветок? — спросил он Хонор.
— Мой отец жил на нем, — просто ответила она.
Судно выглядело таким же надежным плавсредством, как брошенная на воду сломанная спичка. Оно стояло наполовину на берегу, наполовину в воде небольшого канала, который, по словам Хонор, впадал в результате в Залив. Но с их наблюдательного пункта канал выглядел, как стоячее болото.
Кобурн догадывался, что катер несколько лет не спускали на воду. Его корпус оплела виноградная лоза. Краска, которой была выкрашена рубка, — точнее, то, что от нее осталось, — потрескалась и облупилась.
Остекление — там, где оно сохранилось, — потрескалось и было покрыто таким плотным слоем грязи, что вообще почти не напоминало стекло. Металлическая рама, поддерживавшая огромный садок, была изогнута под углом сорок пять градусов, напоминая сломанное крыло огромной птицы.
Но главным было то, что судно было брошено, возможно, забыто, и этим отлично им подходило.
— Кто знает, что катер здесь? — поинтересовался Кобурн.
— Никто. Отец поставил его сюда, чтобы спастись от «Катрины», а потом решил остаться. Он жил здесь, пока не заболел и состояние его не стало стремительно ухудшаться. Тогда я перевезла его в хоспис. Отец пробыл там меньше недели и умер.
63 
