59 
– А это и есть правда. Я, действительно, здесь гость.
Она вернулась к прежней теме.
– Мы съездим в родовой дом моих нуворишей-родителей, если ты настаиваешь. Я позаимствую у кого-нибудь платье.
– Тпру! – он взял ее за руку.
Даже через халат и пижаму эта близость вызвала у Бетти потоки чувств и независимых от ее разума желаний. Макс шагнул ближе, не сводя взгляда с ее губ.
– Ты позаимствуешь платье? Зачем?
– Там, где висели мои парадные платья, дымятся головешки.
– Тогда почему бы не купить новое? Я думал, что ты – женщина, способная стать причиной разорения любого богача с кредитной карточкой.
Бетти драматически прижала руки к груди.
– Что, купить парадное платье ценой разорения? Какая идея!
– Бетти, у тебя проблемы с финансами?
– Мы – деловые партнеры. Финансы в бизнесе – это твоя забота. Я слежу за работой ресторана. Там все в порядке.
– А личные деньги?
– На то они и личные.
Она попыталась выдернуть руку Он держал ее до тех пор, пока не поцеловал Это была легкая, нежная забота. Но Бетти осталась по-прежнему растерянной и дрожащей.
– Спокойной ночи, Макс, – сказала она, глотая слезы.
– Спокойной ночи, – он чувствовал себя не лучше.
* * *
Макс передал ключи от джипа слуге и подошел к задней дверце. В другое время он непременно обратил бы внимание на величественное довоенное здание, возвышавшееся перед ним, или на огромные дубы и прекрасные сады вокруг.
Но было невозможно отвести глаза от Бетти. Она оперлась на его руку и с царственным видом вышла из машины. Ее платье блестело, как жидкое золото. Оно держалось на плечах, обнажая белую прелесть ее шеи и спины. Рукава заканчивались тугими манжетами на запястьях, подчеркивая изящность ее рук. В покрое юбки было достаточно той красоты, которую одобрили бы папа и мама, а разрез с одной стороны открывал ее ножку, что вызывало совсем иное одобрение со стороны Макса.
Маленькие гроздья бриллиантов украшали мочки ее ушей, а такой же формы подвеска сияла на груди, привлекая тем самым внимание к краю декольте, где угадывалось легкое подразнивающее расхождение.
Макс так наслаждался этим зрелищем, что даже не подумал обратить внимание на Фокса По. Бетти дернула за поводок и тихо позвала своего полосатого друга. Кот прыгнул с заднего сиденья и понесся по дороге.
– Мой джип никогда не удостаивался такой чести, – сказал Макс, закрывая дверцу. – Мне следовало бы сфотографировать тебя и твоего салонного кота рядом с джипом.
– Лесть.
– Нет. Ты выглядишь потрясающе, детка. Ее щеки вспыхнули от комплимента, хотя она старательно отвела взгляд. Последние несколько дней были настоящим адом для них обоих. Возможно, этот вечер ослабит напряженность, возникшую между ними. Макс молча направился туда, где должен был располагаться оркестр для танцев, убедиться, что появилась причина, по которой ему можно будет обнимать Бетти. Может быть, им удастся избавиться от мук, на которые они друг друга обрекли.
Он грубо одернул себя: мучения, на которые он ее обрек. Мучения, которые с каждым днем становились все более невыносимыми.
Через мраморный холл они вошли в большой зал, охраняемый лакеями. Фокс По шел рядом с Бетти, стремясь вырваться вперед и кидаясь в сторону очередного лакея.
Макс деланно рассмеялся.
– Я чувствую себя, как экскурсовод в зоопарке.
– Ты очень устал. Ты в порядке?
– Разве можно быть в порядке после двух бессонных ночей? Нет, черт возьми! прошептал он в сторону. А, ты?
Она чуть заметно улыбнулась.
– Нет, черт возьми.
– Ты не сделала мне комплимента по поводу моего внешнего вида. Я страшно этим огорчен.
– Я думала, что намекнула, когда ты вошел вечером в гостиную. Я не сводила с тебя глаз и заикалась. Тебе это ни о чем не говорило?
– Я решил, что ты стараешься не задохнуться от моего одеколона.
Бетти рассмеялась впервые за все эти дни
– Ты великолепно выглядишь в смокинге, майор.
Он согнул руку в локте, и Бетти оперлась на нее. Они обменялись заговорщическими взглядами, пока лакеи открывали перед ни ми старинные двери.
Во взгляде Бетти было сожаление и любовь. Они были вместе, неважно, как: эти узы нельзя было разорвать. И, как он понимал, нельзя будет.
В груди Макса зажглась гордость за нее, гордость за себя, принадлежавшего ей.
«Но ты ведь не принадлежишь ей, – напомнил он себе. – Во всяком случае, никто об этом не знает».
59 
