Последние отзывы

  103  

Когда мать Де Уанны Джонсон вошла в участок, Рина встала.

— Я ею займусь, — сказала она О’Доннеллу. — Миссис Джонсон? Я детектив Хейл. Мы говорили с вами по телефону.

— Они сказали, что я должна прийти сюда. Они сказали, что мне еще нельзя забирать Де Уанну.

— Давайте пройдем сюда. — Рина взяла женщину под руку и отвела ее в комнату отдыха. Здесь была короткая стойка, загроможденная кофеваркой, древней микроволновкой и пластиковыми чашками. Она указала миссис Джонсон на стул. — Присаживайтесь. Могу я предложить вам кофе, чаю?

— Нет, ничего не нужно.

Женщина села. Ее темные глаза ввалились. «На вид ей немногим больше сорока, — прикинула Рина, — и скоро ей придется хоронить свою дочь».

— Я скорблю о вашей потере, миссис Джонсон.

— Я ее потеряла в ту самую минуту, как он вышел из тюрьмы. Не надо было его выпускать. Надо было запереть его там навсегда. Теперь он убил мою девочку, а дочечку ее оставил сиротой.

— Мне очень жаль, что такое случилось с Де Уанной. — Рина села напротив нее. — Джамаль за это заплатит.

Усталость гасила гнев и боль в темных глазах несчастной женщины.

— Как мне сказать малышке, что ее папа убил ее маму? Как мне это сказать?

— Я не знаю.

— Она горела… Она чувствовала огонь?

— Нет. — Рина сжала руку миссис Джонсон. — Она ничего не почувствовала. Она не страдала.

— Я воспитывала ее одна, старалась, как могла. — Миссис Джонсон тяжело вздохнула. — Она была хорошей девочкой. Он ее ослепил, этот кровопийца, она ничего не соображала, но она была хорошей девочкой. Когда я смогу забрать ее домой?

— Я узнаю специально для вас.

— У вас есть дети, детектив Хейл?

— Нет, мэм, детей у меня нет.

— Знаете, мне теперь кажется, мы только для того и заводим детей, чтобы они разбили нам сердце.

Эти слова застряли в голове у Рины, прокручивались в ней снова и снова помимо ее воли, поэтому по дороге домой она заглянула в «Сирико» и увидела свою мать у большой плиты и отца за рабочим прилавком.

Она удивилась, увидев в одной из кабинок своего дядю Ларри и тетю Кармелу. Они поглощали закуски.

— Садись, садись, — проговорил дядя Ларри, когда Рина наклонилась и поцеловала его. — Расскажи нам, как ты живешь.

— Это заняло бы минуты две, но сейчас у меня и этого нет. Я уже опаздываю.

— Горячее свидание? — подмигнула тетя Кармела.

— Угадали.

— Как его зовут? Чем он занимается? Когда ты наконец выйдешь замуж и подаришь своей маме хорошеньких внучат?

— Его зовут Боуэн, он столяр. А что до хорошеньких внучат, по-моему, Фрэн, Белла и Сандер подарили ей уже более чем достаточно.

— Их никогда не бывает достаточно. Это тот, что живет в соседнем доме? Как его фамилия?

— Она не итальянская, — засмеялась Рина и снова поцеловала тетю. — Buon appetito ^[35].

Она вернулась в кухню и налила себе воды из охладителя. Руки ее отца были в тесте, поэтому она поднялась на цыпочки и поцеловала его в подбородок.

— Привет, красавец.

— Кто это? — Гиб оглянулся на жену. — Кто эта незнакомка, раздающая поцелуи? Вроде бы я ее где-то видел.

— Да еще недели не прошло, как я заходила. — Рина сделала вид, что обиделась. — И звонила два дня назад.

— О вот теперь я тебя узнаю. — Он поднял руки и ущипнул ее за щеку пальцами, испачканными в тесте. — Это наша пропавшая дочь. Как, ты говоришь, тебя зовут?

— Остряк-самоучка. — Рина повернулась к матери и чмокнула ее в щеку. — М-м-м… тут что-то вкусно пахнет. Новые духи и соус-болонез.

— Сядь, я покормлю тебя.

— Не могу. Сегодня мне готовит ужин красавец-мужчина.

— Твой столяр еще и готовит?

— Я не говорила, что это столяр. Но, да, это он. И он вроде бы умеет готовить. Мама, твои дети разбивали тебе сердце?

— Я даже счет потеряла. Вот, возьми грибы. Вдруг он не справится с ужином?

— Попробую. Если мы разбивали тебе сердце, мама, зачем ты завела нас четверых?

— Потому что ваш отец не хотел оставить меня в покое и дать мне спокойно поспать.

Услышав это, Гиб повернул голову и тихонько засмеялся.

— Я серьезно спрашиваю.

— А я и не думала шутить. Стоило мне пошевелиться, как он давал волю рукам. — Бьянка помешала ложкой в кастрюле. — Я родила четверых, потому что вы не только разбивали мне сердце. Вы наполняли его радостью. Вы самое дорогое, что у меня есть, и вы сидите у меня в печенках. — Она подтащила Рину к разделочной и понизила голос: — Ты не беременна?

  103