Очень понравился!
171 
Довольный собой, он принес свечи и тряпки в спальню.
Она была в полубессознательном состоянии, но он заметил, как напряглось ее тело, а в приоткрывшихся глазах появился страх.
— Извини, Деб, ну, просто нет времени для третьего раунда, понимаешь? Придется перейти прямо к грандиозному финалу. Твой муж-хреносос когда-нибудь приносил свою работу домой? — спросил Джоуи и вытащил нож.
Она обезумела, — оказалось, в старушке еще теплится жизнь! — когда он повернул лезвие к свету.
— Ты его когда-нибудь спрашивала, как прошел день на работе? Он когда-нибудь приносил домой снимки, чтобы ты увидела, что делается с людьми, сгоревшими в постели?
Джоуи со всего размаха вонзил нож в матрац в дюйме от ее бедра. Ее бедра вскинулись, она начала метаться, как безумная, издавая булькающие звуки. Воздух со свистом вырывался из ее ноздрей, глаза вылезали из орбит, и он даже удивился, как они не выпадут у нее из черепа, словно пара оливок.
Он разрезал матрац, вытащил набивку. Затем, спрятав нож, он извлек из рюкзака контейнер.
— В той комнате я воспользовался кое-чем из твоих кухонных припасов. Надеюсь, ты не против. Но для спальни я принес кое-что с собой. Немного метилового спирта. Старое, проверенное средство.
Джоуи пропитал разбросанную набивку, тряпки, простыни, которые она испачкала от страха. Простыни он стянул до полу, использовал их вместе с тряпками и остатками вощеной бумаги как фитиль, ведущий к ее занавескам.
Лампу он поставил на пол и, насвистывая сквозь зубы, разобрал на части стоявшую у кровати тумбочку.
— Все равно что разжигать костер, — объяснил он ей, сооружая деревянные шалашики над фитилем. — Понимаешь, у метилового спирта температура воспламенения меньше сотни градусов [51]. Скипидарное масло, которое я использовал в кухне, требует гораздо больше тепла, около двухсот градусов [52] — это по Фаренгейту. Но если все сделать правильно, будет гореть вполне прилично, когда разгорится. Это будет моя вторая волна: так это у нас называется. То, что они называют точкой возгорания. Но главное шоу будет здесь, а ты, Деб, будешь его звездой. Но сначала еще несколько деталей.
Джоуи взял стул, стоявший у ее маленького туалетного столика, и взобрался на него, чтобы достать до детектора дыма на потолке. Вскрыв оболочку, он вынул батарейку.
Раз уж стул оказался под рукой, он сломал его и устроил еще один шалашик прямо на матраце. Отойдя на два шага назад, он кивнул.
— Неплохо, совсем неплохо, хотя мне и не пристало себя хвалить. Черт, у меня опять встает. — Он почесал себя между ног. — Я бы с радостью угостил тебя еще разок, милая, но меня ждут в других местах.
Он выложил картонки со спичками вдоль фитилей, внутри шалашей и улыбнулся, на этот раз холодно, наблюдая, как она извивается и колотит пятками по матрацу, старается крикнуть сквозь кляп.
— Бывает, дым достает тебя раньше, но бывает, что и нет. Я тут так все устроил, что ты услышишь, как потрескивает твоя кожа. Будешь нюхать свое жаркое. — Его глаза стали холодными и бесстрастными, как у акулы. — Они не доберутся до тебя вовремя, Деб. Нет смысла тешить себя ложной надеждой, верно? И когда ты встретишься в аду со своим мужем-хренососом, передай, что Джозеф Фрэнсис Пасторелли-младший шлет ему свои наилучшие пожелания.
Джоуи использовал длинную плоскую бутановую зажигалку — показал ей, как из зажигалки выстреливает пламя, прежде чем поджечь набивку матраца, спички, тряпки.
Он следил, как огонь разгорается и вспыхивает, как послушно пробирается по проложенной им дорожке. Подхватив свой рюкзак, он вышел и разжег огонь на кухне. Потом он включил газовую плиту, но погасил огонек запальной горелки и оставил дверь открытой.
Огонь подбирался к ней, заползал на кровать, как любовник. Дым поднимался ленивыми клубами. Джоуи подошел к окну и приоткрыл его на два дюйма.
На мгновение он застыл на месте, глядя, как огонь окружает его, словно бросает ему вызов.
Ничего он так в своей жизни не любил, как танец огня. У него было сильное искушение остаться, задержаться еще на минуту, полюбоваться этим танцем. Еще хоть минуту.
Но он отступил. Огонь уже начал петь.
— Слышишь его, Деб? Он ожил. Он возбужден, он голоден. Чувствуешь жар? Я тебе почти завидую. Почти завидую тому, что ты сейчас переживаешь. Почти.
Вскинув рюкзак на плечо, он забрал цветочную коробку и выскользнул за дверь.
171 
