Последние отзывы

  3  

— Сколько? — выпалил Джастин, хлопая по карманам черного костюма.

Водитель автобуса назвал стоимость одной поездки.

В карманах не было никакой мелочи. Крупных, впрочем, тоже не было — ни единого фунта.

Черт, это ж надо было приключиться такой нелепости…

— Кредитка?.. — Джастин умоляющим взглядом уставился на водителя.

Но это был не тот случай, где могла сработать безналичная система оплаты.

Джастин медлил на площадке возле входа. Не мог же он пойти домой пешком…

Конечно, не мог. В его состоянии он будет там к полуночи. Если вообще разберет дорогу.

Выйти из автобуса и взять такси? Там он столкнется с той же проблемой.

Джастин еще раз лихорадочно обшарил карманы. Может быть, он не заметил бумажку, не сумел нащупать ее в складках ткани?..

Впрочем, результат оставался прежним.

Водитель понемногу начинал терять терпение.

— Парень, будем платить или выходим?

Можно, конечно, сказать, что он едет с похорон… Забыл дома кошелек. Или потерял кошелек?

Фу, какая глупость.

Сказать, что с ним случилось несчастье. Давить на жалость. Произнести на весь автобус про… про смерть… Нет.

Это исключено.

— Извините, — пробормотал Джастин, разворачиваясь, чтобы покинуть автобус через гостеприимно распахнутые двери.

— Вот… возьмите…

Джастин обернулся.

Тонкая девичья рука с хрупким запястьем и длинными пальцами протягивала бумажку в несколько фунтов.

Водителю — не ему.

— Не стоит, — произнес Джастин отчасти удивленно, отчасти решительно.

— Но почему?

В руках у девушки уже была сдача.

Джастин мог смело проходить в салон автобуса, но они продолжали стоять возле кабины водителя.

— Мне неудобно.

Девушка пожала плечами.

— Какая разница… если ехать все равно надо.

— Мало ли кому что надо. Вы всем помогаете?

Девушка удивленно приподняла брови.

Улыбка на ее лице становилась все шире.

— Звучит неплохо, — сказала она. — Вместо «спасибо».

Тут Джастин окончательно смутился.

Пробормотал:

— О, конечно… Спасибо огромное!

Она вновь улыбнулась, на этот раз чуточку лукаво.

— А что касается вашего вопроса… Каждого должна волновать лишь его собственная история.

От этих слов у Джастина внутри что-то ёкнуло.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вас волнует, часто ли я помогаю людям… Неужели это для вас более важно, чем то, что теперь вы сможете добраться туда, куда вам нужно?

— А вы в самом деле помогаете всем, кто в этом нуждается? Даже если окружающие при этом не честны с вами?

— Я думаю не о себе. Я думаю о тех, кому действительно нужна помощь.

— А как же — лишь собственная история должна волновать?

— Надо же, запомнили… Может, в этом и заключается моя собственная история?

Внезапно Джастин почувствовал огромную усталость. Все, что угодно, лишь бы куда-нибудь приземлиться…

— Простите, — пробормотал он. — И еще раз огромное вам спасибо… за… за билет.

— Не за что, — спокойно кивнула девушка.

Джастин прошел в середину салона, присел на свободное сиденье, которое подвернулось первым. Девушка вернулась, по всей видимости, на свое прежнее место. Теперь их разделяли не то четыре, не то пять метров.

Джастин в полном отупении смотрел перед собой. Время от времени он переводил взгляд за окно. Мимо мелькали витрины, автомобили, фонари, по тротуарам сновали прохожие. Вокруг кипела жизнь… жизнь другая, незнакомая, чужая ему.

И все-таки иногда Джастин натыкался на взгляд доброжелательной незнакомки. Нет, она не изучала его — ее взгляд так же случайно и произвольно блуждал по салону автобуса. Натыкаясь на взгляд Джастина, она неторопливо отводила глаза, словно показывала, что не разглядывает его бесцеремонно… Но Джастину с каждым разом было все сложнее отводить глаза, уходить от ее взгляда.

В ее глазах не было того сочувствия, которое он уже не мог переносить после всех событий недавнего времени. Она смотрела без жалости, но и без любопытства. А он так устал от жалости, от сопереживания, от вываливаемого на него сочувствия.

Эта незнакомка помогла ему, ничего о нем не зная, — и отошла в сторону. Не пришлось ничего объяснять. Его потухший взгляд и траурный костюм не вызвали у нее вопросов. Натыкаясь на ее глаза снова и снова, он не видел там сочувствия и поэтому готов был смотреть в них сколь угодно долго…

  3