Последние отзывы

  23  

Может быть, она не в своем уме? Мелоди понемногу пила шампанское, оглядывая театр невидящими глазами.

Она осторожно покосилась на Зика. Он ласково смотрел на нее.

— Опять задумалась? Хотел бы я приделать выключатель к твоей головке, чтобы время от времени давать ей отдохнуть. Как бы это сделать, любимая моя жена? Как заставить тебя жить настоящим моментом? — (Она пожала плечами с делано безразличным видом.) — Я знаю только один надежный способ, — задумчиво продолжал Зик, — но его невозможно применить здесь. Полностью, по крайней мере…

Мелоди поспешно отпила еще шампанского и решила, что молчание — лучший способ прекратить тревожащий ее монолог. И сделала вид, что смотрит в партер.

— Ты помнишь, как это у нас бывало? — Зик вытянул длинные ноги и положил руку на спинку ее кресла. Он был так близко, что тепло его тела окутало Мелоди, а Зик спокойно продолжал произносить заклинания: — Как мы не спали до самого рассвета? Вкус экстаза, медленного и долгого? Ты принадлежишь мне, Ди. Ты всегда будешь моей, как я буду твоим. Другого пути у нас нет.

— Не надо. — Ее горло сжалось так, что она едва не задохнулась.

— Не надо? — Его хриплый чувственный голос обволакивал ее, словно облако. — Не надо говорить правду? Но правда даст тебе свободу. А ты не хочешь смотреть правде в глаза. Пока. Наш стиль жизни, моя работа, прочие люди — все это не касается нас с тобой.

Мелоди покачала головой, готовая встать и уйти, но тут свет начал гаснуть, и спектакль начался.

Происходящее на сцене на некоторое время захватило женщину целиком, несмотря на ее растрепанные чувства. Спецэффекты были замечательные, голос героини завораживал, но внимание Мелоди привлекали танцоры, особенно исполнительница главной партии, легкая и грациозная, как газель. Мелоди смотрела на эту девушку и с восторгом, и с болью. Но потом ее настолько заворожил спектакль, что, когда начался антракт, ей показалось, что она упала с неба на землю.

— Ну как, — спросил Зик, — тебе нравится? Мелоди кивнула, все еще находясь под впечатлением:

— Великолепно. Просто великолепно. Я не критикую, однако…

— Однако? — поторопил он.

— Я бы по-другому расположила последовательность танцев. Было бы гораздо интереснее, если бы прима отправилась в подземный мир в самом конце акта, а не в начале. Без нее многое теряется.

Зик кивнул:

— Согласен.

— Роли Кассандры и Алекса можно было бы изменить так, чтобы они принимали более активное участие в борьбе, а не наблюдали бы со стороны. — Мелоди оборвала себя, увидев полуулыбку на лице Зика. — Что?

— Ничего.

Он повернулся к официантке, которая вошла в ложу с блюдом сладостей и кофе. Зик щедро отблагодарил девушку, закрыл за ней дверь, и они вновь остались одни. Он настойчиво угощал Мелоди вкуснейшими сладостями, а разговор повел весело и беззаботно, так что ей почти не приходилось отвечать.

К своему удивлению, Мелоди вдруг осознала, что получает удовольствие, хотя нервозность еще ощущалась где-то в глубине живота. Правда, она побоялась выйти в антракте в фойе, но, когда эта опасность миновала, наслаждение от пребывания в театре после больничного плена стало полным.

Зик протянул ей чашку кофе. При этом его бедро слегка коснулось ее бедра, и Мелоди сразу напряглась.

— Хорошо, — промурлыкал он довольным голосом, касаясь плечом ее плеча.

Даже слишком хорошо. Мелоди ничего не ответила, и тишина неожиданно стала неуютной. Зик медленно потягивал кофе. Лицо спокойное, непроницаемое. Она представления не имела, о чем он думает. Это встревожило молодую женщину.

Ее пальцы сжали чашку. Мелоди никогда не задумывалась над тем, что Зик чувствует в глубине души, чего желает. Она занималась своей карьерой, выживанием в блестящем мире шоу-бизнеса. Мелоди была поражена, что Зик выбрал в жены ее. Ей казалось, что их жизнь складывается слишком хорошо, чтобы быть правдой, и не стоит раскачивать лодку. К тому же было проще не копать слишком глубоко.

Дети, например. Мелоди посмотрела на медальный профиль Зика, и ее сердце сжалось. Когда они говорили о семье, ей казалось, что он хочет поскорее завести детей, но она никогда не обсуждала с ним эту тему серьезно, откладывала проблему на некое неопределенное будущее. Из того, что он сказал утром, любуясь двумя японскими малышками, следовало, что Зик хочет быть отцом, причем сильнее, чем большинство мужчин, — из-за того, что пережил в детстве. Он, вероятно, мечтает дать своим детям все, чего сам был лишен. Почему она раньше этого не понимала?

  23