Последние отзывы

  17  

– Пайк, прости, но…

– Слушай, мы с тобой знаем, что богатенький муж Кэтрин Дин не позволит Дельте поговорить с врачами Кэтрин. Но что тебе стоит хотя бы попытаться помочь? Дельта терпеть не может, когда у ее родных проблемы. Даже если эти родные живут на другом конце страны и двадцать лет носа сюда не кажут.

В синем небе над горами парил ястреб. Охотился, пел свою хищную песню, взмывая, словно ангел, в восходящих потоках воздуха. Эта птица не знала ни прошлого, ни будущего, она жила одним величественным мгновением, и воздух ее держал. Ястребы – практики, им известен космический счет. В лучшем случае Кэтрин Дин плевать на Кроссроадс и бабушкино наследство, ей может не понравиться сама мысль о том, что дальние родственники навязывают свою помощь.

Но, в отличие от ястреба, меня преследовали кошмары, полные сожалений. И на моих плечах лежал груз плохой кармы, которую следовало отработать.

– Но ты можешь хотя бы выслушать ее? – настаивал Пайк.

Я кивнул.

Ястреб поймал идеальное течение и теперь парил, неподвижный, на невидимой ладони искупителя.

* * *

Дельта не была плаксой. Женщина, которая пахала как лошадь, чтобы ее ресторан приобрел такую славу, что южане начали называть его «настоящим бриллиантом среди дикой природы»; командовала буйным разношерстным семейством и одним бородатым пьяницей, привыкшим спать с козлом под ее дубом, – нет, такая женщина просто не могла сломаться и заплакать только потому, что кузина мужа ее кузины лежала в больнице Лос-Анджелеса, искалеченная на всю жизнь.

– Жизнь бьет ключом, как бы тебе ни хотелось поставить ее на медленный огонь, – часто говорила Дельта. Особого смысла в этой фразе я не видел, но звучало многозначительно.

– Я хочу выяснить, в каком состоянии Кэтрин, – заявила она. – Ни больше ни меньше. А ты поможешь мне в этом, Томас.

Дельта, Пайк, и все многочисленное семейство Уиттлспунов собралось на кухне кафе. И все глазели на меня. Вокруг клубились ароматы еды. Деревянные двери были открыты, и, как обычно, только внешняя дверь не пускала бесчисленных кошек, собак, коз и белок в это райское местечко. Несмотря на прохладу весеннего утра, работал вентилятор. На столах у плиты уже стояла приготовленная еда, от запахов которой рот наполнялся слюной. Парковка была забита грузовиками и легковыми автомобилями. В выходные дни некоторые жители Эшвилля приезжали сюда по утрам только ради завтрака.

Но сегодня их не обслуживали, потому что Дельта и вся ее банда собрались на кухне и пытались задавить меня своей общей силой. На Юге это называлось «вцепиться взглядом».

– Ты из Нью-Йорка, ты можешь это сделать, – настаивала Дельта. – У тебя есть связи.

– Несмотря на общую уверенность, – тихо сказал я, – не все в Нью-Йорке связаны с мафией и не у всех есть друзья в шоу-бизнесе. Дельта, последние несколько лет я пытался связаться с Кэтрин Дин, чтобы купить у нее ферму Нэтти. Безуспешно. Так с чего ты взяла, что сейчас мне удастся пробраться в ее палату?

Она взмахнула фартуком.

– Ты – моя единственная надежда! Когда я позвонила в ту больницу в Лос-Анджелесе, они даже не ответили, как она себя чувствует! А когда сказала, что я родственница, мне ответили, что меня нет в списках. И я сказала: «Дайте мне поговорить с мужем Кэтрин, и я буду в вашем списке», а они сказали: «Для этого вам нужно пробиться через его агента». Это какому мужу нужен агент, чтобы принять звонок от семьи своей жены?

Пайк вздохнул и обнял длинной рукой ее узкие плечи.

– Милая, отец Кэтрин еще двадцать лет назад отрезал тебя и всех остальных горных родственников от их семейной фотографии. С тех пор ты всякий раз, когда пыталась с ней связаться, наталкивалась на агентов и адвокатов, помощников и бизнес-менеджеров. А теперь ее муж построил вокруг нее ту же стену. Ничего нового. Ты не можешь помочь девочке, крошка. Просто не можешь. Да она, скорее всего, и не хочет твоей помощи.

– Но я этого не знаю. – Дельта махнула рукой в сторону маленького телевизора, висевшего на стене межу проволочных полок со сковородками и кастрюлями. Си-эн-эн транслировали жуткие фотографии сгоревшей машины Кэтрин. – Все утро они только о ней и говорят, все новости только об этом! Член нашей семьи лежит сейчас на больничной койке, на другом конце страны, жутко страдает, и мы просто обязаны сказать ей, что у нее есть родня, которой не все равно!

  17