Особенно,... 
57 
— А что в вашей папке? — спросила Аннели.
— Рисунки.
— Чьи?
— Мои.
— Можно взглянуть?
Дилан не знал, стоит ли ей смотреть на изображение города, которого больше нет, и все же кивнул.
Аннели с любопытством раскрыла папку. На акварелях был запечатлен простой, непритязательный, уютный мир небольшого городка: улицы, мосты, гавань. Эти, сейчас казавшиеся волшебными рисунки словно скрывали какую-то тайну, которой уже не суждено было раскрыться. Не ведавший о своей судьбе, тот Галифакс мнил себя островком покоя и мира, застывшим в колдовском безвременье.
— Как красиво! — прошептала девочка и с несвойственной ей настойчивостью заявила: — Вы должны нарисовать Галифакс таким, каким он стал сейчас.
— Зачем?
— Чтобы все знали об этом. А город выстроят снова?
— Я надеюсь.
— Тогда тем более нужно это сделать.
Дилан пожал плечами. Как рисовать, если нет ни бумаги, ни красок! Впрочем, были нужны только черный и белый — теперь в Галифаксе были только два цвета. Подумав об этом, он вспомнил, как его поразили ярко-рыжие волосы Нелл.
Обитатели палатки легли спать, не раздеваясь и тесно прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Дилан крепко обхватил руками Нелл, а та обнимала Аннели. Сейчас речь не шла о стыдливости, а только о том, чтобы выжить, встретить новое утро.
На рассвете повалил мокрый снег; он сразу таял, и земля покрылась слоем скользкой грязи. В глазах рябило от непрерывно падающих липких хлопьев.
Тем не менее Дилан не оставил намерения добраться до вокзала, вернее, до того, что он него осталось. Так хорошо знакомый ему с детства город столь сильно изменился за одни лишь сутки, что было трудно понять, куда идти. К тому же во многих местах путь преграждали обломки обрушившихся зданий и поваленные телеграфные столбы.
Его порадовало, что в городе появились солдаты, которым помогали добровольцы из числа уцелевших мирных жителей. То тут, то там мелькали носилки, целые отряды вооруженных лопатами и кирками людей разгребали завалы.
Дилан и Аннели поддерживали Нелл с двух сторон. Растрепавшиеся волосы девушки выбивались из-под шляпки, которую нашел для нее Дилан. Молодой человек подумал, что если б выглянуло солнце, густые пряди засверкали бы медью, но небо казалось сплошной серой ватой.
Утром, пока они завтракали чаем и сухарями, он попросил Нелл рассказать о себе: ведь он только знал, что она работала на его фабрике. Девушка коротко рассказала о своем родном поселке и о том, как приехала в Галифакс, а также о том, почему после смерти матери ей пришлось отдать сестру в приют. При этом она сослалась на работу, но ни единым словом не упомянула ни о Кермите, ни о ребенке, которого ждала: это было слишком личным.
Разговаривая с Диланом, Нелл вспомнила, как Сиена говорила, что в его жизни произошла трагедия: он серьезно пострадал на войне и его бросила невеста, та самая Миранда Фишер. Что с ним случилось? Сейчас он вел себя, как абсолютно здоровый человек. С тех пор прошло больше двух лет: наверное, он успел поправиться?
В голове Нелл теснилось много вопросов. Живы ли Хлоя, Сиена и все, кого она знала? Списки погибших пополнялись каждый день, но Нелл не могла их просматривать и ей не хотелось просить об этом Дилана и Аннели, поскольку там упоминались обезображенные тела и обугленные останки.
Когда они остановились, чтобы передохнуть, Нелл спросила:
— Куда мы идем?
— Пытаемся добраться до вокзала. Нам надо уехать отсюда.
— Зачем?
— Надеюсь, в Торонто вам сделают операцию на глазах, чтобы вернуть зрение.
— Но у меня нет денег.
— Зато они есть у меня.
Нелл замерла, однако у нее дрожали руки и подергивались губы.
— Почему вы хотите мне помочь?
Она не видела его лица, но почувствовала в его словах горькую усмешку:
— В прошлом находились люди, попрекавшие меня моими деньгами, говорившие, что я их не достоин. Потому мне будет приятно потратить эти средства на доброе дело. К тому же, как я уже говорил, поскольку вы работали на моей фабрике, я отвечаю за вас.
— Но банки тоже разрушены; как вы получите деньги?
— Я могу снять их со счета в другом городе. Это мои заботы.
Время от времени останавливаясь и то и дело спрашивая дорогу, они добрались до железной дороги только к вечеру. Дилан пошел узнать насчет поезда. Слушая тоскливые завывания ветра, Нелл спросила сестру:
57 
