Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
5 
— Он был моим отцом, — тихо вставил Габриэль, оборвав ее на полуслове.
Его боль была слишком искренней, она сквозила в глазах, в неожиданно резко обозначившихся скулах. Рэйчел почувствовала укол совести.
— О, Габриэль! Мне жаль!
Она порывисто пересекла гостиную и села рядом с ним, положив руку ему на колено.
— Мне следовало подумать. Я знаю, через что тебе пришлось пройти.
Поначалу Габриэль никак не отреагировал на ее жест. Глаза у него были темны и задумчивы; но внезапно он сделал резкое движение и освободился, оттолкнул ее, отшвырнул грубо и равнодушно.
— Неужели? — свирепо прошипел он. — Неужели ты действительно знаешь, что я чувствую?
— Конечно! — Его грубость не остановила ее. — Грег много значил и для меня. Он был единственным отцом, которого я знала!
Но Габриэль уже вскочил на ноги. Он влил остатки жидкости себе в глотку, не обращая на Рэйчел никакого внимания. И она поняла, что, если не скажет сейчас, не скажет никогда. Главное, чтобы он узнал об этом от нее, а не от кого-то другого.
— Габриэль, я должна тебе кое-что сказать, — выдавила Рэйчел, глядя в его широкую напряженную спину.
Повернись он, Рэйчел не смогла бы произнести больше ни слова. Она никогда не умела смотреть ему в лицо, если он был чем-то недоволен.
— Насчет Грега — твоего отца — и моей матери. Они… они поженились в пятницу вечером.
Она произнесла это как раз вовремя. Едва последнее слово растаяло в воздухе, он развернулся лицом к ней — на нем было написано именно то, чего она больше всего боялась.
Глава вторая
— Они…
Стакан со звоном ударился о мрамор камина и разлетелся мелкими брызгами.
— Они что?
Его свистящий шепот заставил Рэйчел вжаться в спинку дивана — таким она не видела Габриэля ни разу в жизни. Даже семь лет назад, когда он так ужасно повздорил с отцом, объявившим, что перевозит Лидию и ее шестнадцатилетнюю дочь в свой лондонский дом. Тогда Рэйчел до смерти испугалась, но тот его гнев — ничто в сравнении с нынешним. Впрочем, еще дважды Габриэлю Тирнану не удалось удержаться в рамках приличия, но ей не хотелось об этом даже вспоминать. В остальное время он был холоден и ужасающе индифферентен — ледяная глыба. Во всяком случае, не то воплощение неистовой ярости, что бушевало сейчас перед ней.
— Габриэль… — попыталась заговорить Рэйчел, но голос ее тут же оборвался, едва она взглянула ему в глаза.
— Ты сказала, они поженились?
Мощные руки сжали ей плечи и сорвали с дивана. Он притянул ее к себе так, что она чувствовала тепло его тела, слышала тяжелое и прерывистое дыхание, ощущала, каких усилий стоит ему сдерживаться.
— Поженились? Это правда?
— Да…
Больше она ничего не смогла произнести. Неистовый огонь его глаз словно испепелил ее, и вместо слов она издала лишь жалкий хрип.
Стальные пальцы до синяков впились ей в плечи, но Рэйчел молилась, чтобы они не отпускали ее, иначе она просто рухнет, жалко и унизительно, к его ногам.
— Так это правда? — задавал он вновь и вновь один и тот же вопрос.
— Конечно! — Его явное неверие заставило ее отвечать более решительно. — Ты думаешь, я тебе вру? — Она наконец собралась с силами, вывернулась из его рук и тут же отскочила в другой конец гостиной. — Я врала тебе когда-нибудь? Ты думаешь, об этом можно лгать? Может, ты считаешь, что все подстроила я? Особенно сейчас!
— Нет. — Габриэль медленно покачал головой — он говорил уже спокойнее, хотя по-прежнему был напряжен. — Нет, ты никогда не лгала мне. Наконец-то Бог создал честную женщину.
Рэйчел вздрогнула, уловив иронию в его словах, — она слишком хорошо знала, что он думал о Лидии. Он считал, что она вторглась в его дом, незаконно заняв место его матери. И можно было только догадываться, какие слова он сейчас мысленно произносил в ее адрес.
— Это все?
— Все? — эхом откликнулась Рэйчел, не понимая, куда он клонит. — Тебе мало?
Ответом была мрачная улыбка.
— Действительно, что же еще? Лидия, конечно, на седьмом небе. Что это было, предсмертное обращение в веру?
— Да, они поженились в госпитале, — сдавленно ответила Рэйчел, вздрогнув от его насмешливого тона. — Как могло быть иначе? Как ты понимаешь, твой отец не мог прийти в нотариальную контору, не говоря уж о церкви.
5 
