31 
Лиза, работавшая библиотекарем на общественных началах, довольно скоро перевела разговор на Тео Харпа.
– Он талантливый писатель. Ему не следует тратить время на дрянную писанину вроде «Санатория».
– О, я в восторге от этой книги, – оживилась Джуди, сияя улыбкой такой же ослепительной, как яркая надпись «Лучшая в мире бабушка» на ее свитере. – Роман нагнал на меня такого страху, что я неделю не могла уснуть без света.
– Какой нормальный человек станет описывать все эти ужасы? – Мари неодобрительно поджала губы. – В жизни не читала ничего кошмарнее.
– Книга Харпа так хорошо продается из-за эротических сцен, – вынесла свой вердикт краснолицая женщина по имени Наоми. Могучий рост, стриженные под горшок волосы, крашенные в иссиня-черный цвет, и зычный голос невольно внушали к ней почтение. Энни нисколько не удивилась, узнав, что Наоми сама управляет собственным рыболовецким судном.
Напротив гренадерши за столом сидела самая элегантная из всей компании дама, Тилди. Женщина лет шестидесяти, с редеющей светлой шевелюрой, одетая в вишнево-красный джемпер с треугольным вырезом. Серебряное ожерелье из множества тонких цепочек поблескивало у нее на шее.
– Эротические сцены – лучшее, что есть в этом романе. В воображении автору не откажешь.
Хотя Лиза была примерно одних лет с Энни, она явно придерживалась пуританских взглядов, сходясь в этом с Мари.
– Тео поставил в неловкое положение свою семью. Я не против хорошо написанных эротических сцен, но…
– Но, – оборвала ее Тилди, – тебе не нравится, когда эти сцены будоражат фантазию читателя.
Лиза, надо отдать ей должное, вежливо рассмеялась.
Барбара бросила кости.
– Тебе не понравилась книга только потому, что ее не одобрила Синди.
– Синтия, – поправила мать Лиза. – Никто не называет ее Синди.
– Банко! – Джуди поспешно хлопнула ладонью по стоявшему на столе колокольчику. Серебряные серьги-крестики у нее в ушах тяжело закачались.
Послышались разочарованные возгласы. Игроки поменялись партнерами. Постепенно разговор перешел на перебои с электричеством и цены на газ, потом свернул в привычную колею – к ловле омаров. Оказалось, что большинству женщин случалось выходить в море вместе с мужьями, выполняя наравне с мужчинами самую трудную и опасную работу, – вытаскивать тяжелые верши, разбирать улов для инспекторов береговой охраны и закладывать в корзины зловонную рыбу – лучшую приманку для лобстеров. Если бы Энни не отбросила еще раньше всякие иллюзии о романтике жизни на острове, эта беседа мигом вернула бы ее к реальности.
Однако больше всего женщин занимал вопрос, какую погоду обещают синоптики и не помешает ли шторм доставке продовольствия на остров. Грузового парома, привезшего Энни на Перегрин-Айленд, зимой приходилось дожидаться полтора месяца, но небольшое судно с почтой, продуктами и иными товарами приходило раз в неделю. К несчастью, огромные двенадцатифутовые волны не позволили кораблю выйти в море, и теперь островитяне с нетерпением ждали следующего рейса.
– Если у кого-нибудь есть лишнее сливочное масло, я бы купила, – проговорила Тилди, поигрывая серебряными цепочками.
– Масла мне пока хватает, а вот яйца кончились.
– Нет, с яйцами помочь не могу. Зато в морозилке у меня есть хлеб из цукини.
Тилди выразительно возвела взгляд к потолку.
– Хлеб из цукини есть у всех.
Женщины рассмеялись.
Энни вспомнила, что у нее почти не осталось еды. Надо бы серьезнее отнестись к пополнению запасов, а не то придется всю зиму питаться консервами. Она дала себе слово завтра первым делом позвонить на материк и заказать продукты… расплатившись за них кредитной картой, для чего придется влезть в новые долги.
Джуди смешала и бросила кости.
– Если паром не придет на следующей неделе, клянусь, я отберу у внуков морских свинок и поджарю.
– Счастье, что все твои внуки еще здесь, – уныло протянула Мари.
Улыбка на лице Джуди мгновенно увяла.
– Не представляю, что я буду делать, если они уедут.
Восьмидесятилетняя Луиза промолчала, но Тилди, протянув руку, ласково погладила ее по хрупкому плечу.
– Джонни не уедет. Вот увидишь. Он скорее разведется с Гейлин, чем поддастся на ее уговоры.
– Надеюсь, ты права, – вздохнула старуха. – Видит бог, мне только и остается, что надеяться.
Вечер подошел к концу, и гости начали одеваться. Барбара знаком попросила Энни задержаться.
31 
