Особенно,... 
113 
— Что теперь собираешься делать? — спросила Мэри. Они прощались у турникета в аэропорту.
Беттина пожала плечами:
— Я обязана выполнить контракт. Буду писать сценарий по второй пьесе.
— А после?
— Бог весть. Ко мне пристают с новыми предложениями. Вряд ли я соглашусь.
— Наверное, переедешь в Нью-Йорк?
Беттина решительно покачала головой.
— Нет, ни за что. Я хочу оставаться здесь.
Мэри с пониманием кивнула, они обнялись и поцеловались на прощание. Мэри пошла к самолету.
Через две недели, как было условлено, Беттина появилась на киностудии, чтобы обговорить все детали экранизации ее пьесы. Встречи были утомительными, жесткими, лишенными всякой сентиментальности, но Беттину нелегко было сломить. Она уклонялась от разговоров, которые считала бесполезными, и наконец укрылась у себя дома и полностью отдалась работе над сценарием. Ей потребовалось меньше времени, чем она рассчитывала, и когда сценарий был готов, оказалось, что он превзошел самые радужные ожидания. В адрес Беттины пели дифирамбы, все что-то говорили об ее необыкновенной одаренности. И вскоре Нортон захлебнулся лавиной телефонных звонков. Репутация Беттины Дэниелз стала реноме.
— Как это — не будете работать? — Нортон удивился и в ужасе ждал, что ответит Беттина.
— Вы не ослышались. Я хочу отойти от дел по крайней мере на полгода.
— А я-то думал, что вы собираетесь начать новую пьесу.
— Никакой новой пьесы. Равно как и нового фильма. Совершенно ничего, Нортон, и пусть все идут к черту.
— Но продюсерская фирма Билла Хейла только что…
— К черту Билла Хейла. Слышать ни о чем не хочу.
— Но, Беттина… — Нортон был в шоке.
— Если я действительно для кого-то представляю интерес, то могут и подождать, а если нет, то, как говорится…
— Не в этом дело, они могут и подождать, но зачем ждать вам? Назовите цену, студию, все у вас будет.
— Мне ничего не нужно.
— Но почему? — не мог понять Нортон.
Беттина вздохнула:
— Нортон, пять месяцев тому назад я потеряла Олли. — Она опять вздохнула. — С тех пор ветер перестал надувать мои паруса.
— Понимаю. Но нельзя же сидеть сложа руки. Вам же будет хуже.
«И тебе», — подумала Беттина, а вслух произнесла:
— Пусть. Оказалось, что вся эта мишура — не так важна, как я думала.
— Господи, Беттина, одумайтесь. Вы не представляете, что такое — оказаться не у дел в самый пик жизни.
Но у нее все уже было. Когда родился ребенок… Когда была женой Айво… Когда грелась в лучах отцовской славы… У нее было нечто большее, чем работа и успех. Но ведь ему не объяснить. Только себя изведешь.
— Не хочу об этом говорить, Нортон. Объясните всем, что я на полгода уехала из страны. Скажите, что не можете со мной связаться. А если отстанут — тогда я лягу на дно на целый год.
— Кошмар. Скажу, будьте уверены. Но, Беттина, если вы измените свое решение, вы мне позвоните?
— Разумеется, Нортон. Вы же знаете, что позвоню.
Она, естественно, не позвонила. Просто жила незаметной жизнью, со своими детьми. Как-то раз слетала погостить к Уотерсонам, а так почти не выходила из дома и не расставалась с детьми. После смерти Олли она стала какой-то заторможенной.
В день Благодарения[6] прилетели Сет и Мэри со всем выводком. Они сразу заметили перемену в Беттине. Праздник прошел очень мило, посемейному. Горько было лишь оттого, что с ними нет Олли.
— Как жизнь, Беттина? — поинтересовалась Мэри, когда они сидели в саду. Мэри видела, что подруга очень изменилась, прежде всего внутренне. Она стала спокойнее, равнодушнее, увереннее в себе и словно гораздо старше, чем год назад.
— Неплохо, — улыбнулась Беттина. — Только по Олли очень скучаю. Мне так его недостает. И кажется задним числом, что многое надо было сделать иначе.
— Что, например?
— Например, раньше выйти за него замуж. Он так радовался. Не понимаю, почему я тянула до последнего?
— Ты была не готова, и он понимал это.
— Знаю, что понимал. Оглядываясь назад, я вижу, что он очень многое понимал. Все делал так, чтобы лучше было мне, все — ради меня. Оставил престижную работу в Нью-Йорке, потом взял отпуск, чтобы поехать со мной в Нью-Йорк на постановку пьесы. Теперь мне все кажется таким несправедливым, — заключила Беттина, и лицо ее омрачилось.
— Олли делал все это с радостью, — возразила Мэри. — Он сам мне однажды говорил. Карьера для него не была так важна, как для тебя.
113 
