69 
— Ничего особенного, милый. Это всего лишь мои драгоценности. Последняя память о прежней жизни.
Она усмехнулась и кротко посмотрела на него, но Джон буквально взорвался, чем немало удивил и огорчил Беттину:
— Это отвратительно! Это неслыханно! Сколько денег ты держишь под спудом! Это… это… — он просто задыхался от гнева. — Это как подношение от старого сластолюбца, прости Господи! Я хочу, чтобы ты немедля избавилась от этого!
Но тут уж Беттина взорвалась. Если ему не по нраву, это его дело, она впредь не станет носить эти драгоценности. Но камни очень красивы и много значат для нее. Они стояли в маленьком помещении с личными сейфами — разъяренные и непримиримые. Беттина поклялась себе, что больше никогда не станет говорить ему о своем прошлом. Все это, подобно драгоценностям, принадлежит ей, и останется с ней навсегда.
Правда, она успела рассказать Джону о содержании, которое аккуратно поступало от Айво. Джон окончательно вышел из себя. Но что плохого, спросила Беттина, в том, что у нее есть возможность рассчитывать на дополнительные деньги, ведь заработок в картинной галерее очень невелик? Джон и слышать ничего не хотел. После того, как мы поженились, это совершенно невозможно, заявил он. Для него это словно пощечина. Беттине так не казалось, она попыталась объяснить Джону свою точку зрения, но безуспешно. Она пыталась убедить его, что Айво во многом заменил ей ушедшего отца, — все напрасно, Джон и слушать ничего не хотел. Теперь ты взрослая, сказал он, и не нуждаешься в эрзац-отце. И, в отличие от их стычки по поводу драгоценностей, разговор о содержании от Айво на этом не закончился. Джон направил письмо адвокату Айво, в котором заявил, что миссис Стюарт — он скрепя сердце вывел эту фамилию — отныне не может принимать ежемесячные алименты. Беттина, вздохнув, поставила под этим письмом свою подпись. Так была порвана последняя ниточка, связывавшая ее с Айво. Теперь она принадлежала одному Джону.
Однако вернемся к свадьбе. После церемоний в церкви к Джону и Беттине в течение получаса подходили с поздравлениями улыбающиеся приглашенные, пожимали руки, целовали. Глядя на них — друзей Джона, его пациентов, бывших одноклассников — Беттина отметила, как они похожи друг на друга. Общим у них был цветущий, бодрый вид, молодость, улыбчивость. Глядя на них, ей и самой хотелось улыбаться.
— Ты счастлива? — спросил Джон, когда они садились в машину. Джон не стал нанимать лимузин. Он сказал, что это дорого и глупо. Он сам сядет за руль.
Беттина кивнула и благодарно посмотрела на Джона. Она действительно чувствовала себя счастливой. В этом мире, к которому принадлежал Джон, все радовало ее новизной. В нем не надо блистать остроумием, вообще не надо блистать. Не надо очаровывать и давать обеды, которые гремели бы на весь город. Надо просто быть приветливой к людям, стоять рядом с Джоном и отвечать на добрые пожелания его друзей ни к чему не обязывающими любезностями. После долгих лет светской жизни Беттина должна была привыкать к простоте, но это оказалось совсем не трудно.
— Я люблю тебя, доктор, — шепнула Беттина.
— Я тоже люблю тебя, — улыбнулся он ей в ответ.
На медовый месяц они отправились в Кармел, бродили по магазинам, гуляли по бесконечным пляжам, взявшись за руки, бесстрашно устремлялись навстречу прибою. По вечерам они ужинали в романтичных ресторанчиках, а утром долго не поднимались с постели. Все было так, как и положено в медовый месяц. Через две недели, уже в Сан-Франциско, Беттина почувствовала себя нехорошо. Она ушла из картинной галереи пораньше и дома сразу легла, укрывшись с головой одеялом. Такой ее и застал Джон, вернувшись с работы. Он нахмурился, недовольный ее болезненным видом, расспросил о самочувствии и присел к ней на кровать.
— Бетти, можно я тебя осмотрю?
Она так и не привыкла к тому, что он называл ее Бетти.
— Конечно.
Она приподнялась на постели и попыталась улыбнуться:
— Хотя что тут смотреть? У меня обычная простуда. Мэри сказала, что сейчас в городе грипп.
Он кивнул, но тем не менее тщательно осмотрел ее: легкие у нее оказались чистые, лихорадки не было. Тогда он с улыбкой предположил:
— Не исключено, что ты беременна.
Беттина удивленно сказала:
— Как, уже?
Это невозможно. Ведь они всего две недели назад перестали предохраняться, по настоянию Джона.
— Посмотрим.
— Когда мы можем знать наверняка? — в тревоге спросила Беттина.
69 
