Последние отзывы

  115  

За день до свадьбы у Эйприл состоялся разговор с матерью, и она почувствовала, что Валери чем-то озабочена.

— Мам, с тобой все в порядке? — спросила она, не на шутку встревожившись.

— Не волнуйся, все в порядке, просто очень много работы.

Впрочем, голос у нее был совершенно упавший. Вечером Эйприл сказала об этом Майку.

— У меня такое подозрение, что у них с Джеком что-то не так.

— С какой стати что-то должно быть не так? — удивился Майк. Когда он видел их в последний раз, они произвели на него впечатление счастливой пары. Этакие молодожены, вернувшиеся после медового месяца.

— Никогда нельзя зарекаться, — задумчиво произнесла Эйприл.

Как ни странно, но она нашла себе платье для бракосочетания. Они с Элен отправились за покупками и увидели это платье в одном небольшом магазине — широкий шелковый белый балахон с открытым верхом. Платье было коротким, так что к нему нужны были туфли на каблуках. Ничего, она может надеть босоножки, а в руки возьмет букетик искусственных ландышей, которые мать привезла ей из Парижа. Цветы были как живые, только ничем не пахли. Конечно, это было мало похоже на традиционный свадебный наряд, но в ее положении трудно было придумать что-то лучше. Отец подведет ее к жениху. Элен будет главной свидетельницей, сводные сестры — подружками невесты; для этого случая Мэдди даже купила для них одинаковые голубые льняные платья. Эйприл была благодарна мачехе за ее помощь. Валери украсила всю квартиру белыми цветами. Тут были и орхидеи, и розы, и живые пахучие ландыши.

В пятницу вечером в квартире Валери все было готово к завтрашним торжествам. Сама она отправилась ночевать к Джеку, как делала всю неделю. В ее собственной квартире царила предсвадебная суета. К тому же Дон осталась там, чтобы следить за приготовлениями. Все гости приняли приглашения, за исключением двух официанток из ресторана Эйприл, у которых на этот день были запланированы важные дела. Все остальные пообещали быть непременно, в том числе редактор газеты, в которой работал Майк, Джим с женой и детьми и один приятель Майка еще по предыдущей его работе. Джека Майк попросил исполнить роль шафера. Джек был тронут таким предложением, понимая, что Майк не может обратиться с такой просьбой к своим близким, можно сказать, что их у него и не было.

Накануне бракосочетания Валери заметила в Джеке некую умиротворенность и сделала вывод, что он принял решение порвать с ней, чтобы в одиночку продолжить свою звездную карьеру. В том, как он смотрел на нее, ей виделись одновременно и горечь, и нежность, отчего на Валери то и дело накатывали волны паники. Впрочем, Валери ничего ему не сказала, не сказала потому, что любила. Она пообещала себе, что, если они все-таки расстанутся, она храбро перенесет этот удар судьбы. Возможно, он решил, что не стоит даже пробовать сохранить отношения на расстояния, куда проще будет покончить с ними одним махом и уехать в Майами. Валери молчала, хотя и дала волю слезам, запершись в ванной. Выплакавшись, она умылась, «сделала лицо» и юркнула к нему под одеяло. На этот раз они занялись любовью. «Возможно, в последний раз», — подумала она. Ей было тяжело от одной только мысли, что она вот-вот потеряет любимого человека. Тем не менее она постоянно твердила себе, что на этом жизнь не кончается и нужно жить дальше. Впрочем, что еще ей оставалось?!

А Майк и Эйприл, лежа в кровати, к которой была придвинута детская колыбелька, говорили о предстоящем бракосочетании. Не секрет, что согласно традиции они не должны были видеть друг друга утром этого дня, но с другой стороны — куда Эйприл было деться? Матери не было дома, она ночевала у Джека, а в ее квартире все уже было готово к предстоящему торжеству. В квартире отца для нее тоже не было места. К тому же Майк не хотел один ночевать в отеле, предпочитая провести эту ночь с ней. Так что им ничего не оставалось, как вместе лечь в постель в его залитой лунным светом квартире и шепотом переговариваться о завтрашнем дне.

— Тебе страшно? — спросила она. В эти минуты они были похожи на двух испуганных детей, что шепчутся в темноте.

— Не без этого, — честно признался он. В темноте это признание далось ему гораздо легче, впрочем, он и не собирался этого скрывать.

— Вот и мне тоже. Хотя мне куда страшнее думать о том, как я буду рожать, чем о том, что будет после того, как ребенок появится на свет. Вдруг мне будет так больно, что я не смогу вытерпеть эту боль? — при этой мысли ей всякий раз делалось страшно. Что, если от боли у нее поедет крыша и она на глазах у Майка понесет какую-нибудь чушь?!

  115