132 
– Почему ты мне свое имя не сказал? – повторила я, очень надеясь, что мой уставший спутник не станет ругаться.
Он сел на землю, прислонился к дереву.
– Не помню я своего имени.
– Как это?.. – я удивленно приподнялась. – Могу напомнить, хочешь?
– Напоминала уже. Без толку.
– Нет, правда, не помнишь?
На этот раз он промолчал. Некоторое время я еще ждала ответа, потом улеглась поудобней, подтянула поближе свой рюкзачок.
– Спокойной ночи.
* * *
Утро прошелестело по листьям мелким дождем, но под старой грушей было сухо.
– Бусь!
Я вздрогнула и открыла глаза. Посмотрела на Ариса, он – на меня. Спать Горыныч не ложился, так и сидел под деревом всю ночь, но, похоже, успел задремать и чуть щурился спросонья.
– Бусь! – пропищал тоненький голосок, и мы оба уставились в траву.
Среди влажной зелени стоял маленький, размером с крысу, человечек. На спине, плечах и голове – косматая бурая шерстка, слипшиеся прядки торчат в разные стороны, как колючки у ежика.
– Бусь! – повторил человечек. – По велению хозяина леса прибыл в ваше подчинение и услужение!
Едва ли не по стойке смирно вытянулся. Горыныч наклонился, разглядывая малыша.
– Иди сюда!
Тон не предвещал ничего хорошего, но человечек храбро приблизился и встал у самых Арисовых ботинок. Как-то не верилось, что вот этот малыш – сам или с приятелями – был причиной вчерашнего происшествия: уж слишком безобидно выглядел.
– Как звать? – спросил Арис.
– Бусь!
– Ну-ка, Бусь, скажи, чем же мы твоим сородичам не понравились, что вы нам такую пакость устроили?
– Она на мою сестричку наступила, – Бусь ткнул в меня тоненьким пальцем. – И не извинилась!
– Это кто еще должен был извиниться! – проворчал Горыныч. – А теперь слушай, Бусь. Найди тех двоих, которые с нами вчера были на берегу. Что хочешь делай, мне все равно. Узнаешь где они, далеко ли, и пусть записку передадут, чтобы мы знали, как с ними встретиться. Ясно?
– Ясно! – пропищал Бусь.
– Выполняй.
После дождя солнце так и не выглянуло. Я бы поспала еще немного – слишком устала от вчерашней беготни, но как-то не по себе было. Горыныч достал из сумки завернутый в полотно хлеб, разломил, протянул мне половину. Фляжку свою вручил – благо воду поменять успели. И все это молча. Хоть бы поворчал немного…
– Арис, – я подобралась к нему, заглянула в лицо. – Скажи, вчера, на берегу, правда ничего такого не случилось? Вы действительно не подрались? И… ушли все живые-здоровые, да?
– Да, – он нахмурился, сжал кулаки. – Вернется – удавлю!
– Кого? – почему-то подумала про Леона.
– Нечисть эту мелкую, – вздохнул Горыныч. Потер ладонями виски.
Только теперь я по-настоящему поняла, что глупости, которые сказали друг другу мы с Алиной, были, наверное, не самым страшным.
– Что, много друг другу наговорили?
Арис кивнул:
– Много.
Наверное, мы бы так и ждали Буся здесь, под грушей, если б не услышали неподалеку людские голоса – казалось, что полдеревни выбралось в лес. Намазав раны на подошвах и кое-как их перебинтовав, я обулась, подхватила рюкзачок. Арис неожиданно предложил помощь, я удивилась и отказалась. Ничего, не тяжелый, сама понесу… По крайней мере, совесть мучить не будет. Горыныч лишь плечами пожал. Куда мы шли – я не спрашивала, просто топала рядом, глядя под ноги, чтобы не наступить на камешек или ветку: подошва у мокасин тонкая, все чувствуется. Быстро идти не получалось, Горыныч подстраивался под мой шаг.
Благодаря змеям, встречи с деревенскими мы избежали.
– Мавку ищут, – вдруг сказал Арис.
Я отмолчалась. Горыныч посмотрел на меня, прищурясь, хмыкнул. Видно, лесные гадючки рассказали ему что-то забавное.
Стемнело рано.
В первых сумерках вдалеке показался огонек. Ровный, не похожий на пламя живого костра. Можно было обойти, но мы все-таки решили посмотреть, что это.
Деревья расступились, открылась небольшая круглая полянка. Посреди нее, на пятачке асфальта, возвышался гладкий бетонный столб. Выныривая из воздуха, к нему тянулись провода, а на верхушке мягко светилась самая обыкновенная электрическая лампочка.
– Фонарь, – я растерянно остановилась, огляделась. – Это что – аномалия? Почему такая маленькая?
Арис подошел ближе и, не сразу решившись, дотронулся до столба рукой. Опустил голову, разглядывая асфальтное пятно, и вдруг отшатнулся. У столба мелькнула какая-то тень, послышался отголосок крика – наверное, там, в нашем мире, ночному прохожему не посчастливилось заметить Горыныча. Частично – руку, может, и голову. Потому что Арис стоял на траве, но неосторожно позволил себе склониться над серым пятачком крохотной аномалии.
132 
