33 
– У нас денег нет, – я пожала плечами. – Даже на звонок.
– Да не вопрос! – воскликнул Макс. Запустил руку во внутренний карман меховой куртки и, поискав там, протянул мне несколько желтых монет. – Этого хватит?
Торопливо поблагодарив, я сгребла подаренное мне богатство в карман, бросила парочку кругляшков в щель автомата и набрала номер. А когда на том конце провода наконец подняли трубку, закричала, рискуя оглушить собеседника:
– Мама! Мамочка, это я!
Пока Алина, сменив меня у аппарата, звонила домой, папа успел заказать четыре билета и, когда я перезвонила, сообщил, что они приедут вместе с Алинкиными родителями на центральный автовокзал завтра днем. Мама уже отправилась собирать вещи по продиктованному мной списку. Оставалось лишь дожидаться завтрашнего дня и надеяться, что аномалия не исчезнет.
В городе было хорошо просто потому, что это был наш мир. Немного сумасшедший, но такой родной и знакомый. Даже запах гари и автомобильных выхлопов не заставлял брезгливо морщить нос, хотя после чистого лесного воздуха ощущался слишком сильно. Гудели машины, играла музыка… Узнав, где находится автовокзал, мы неторопливо шли в заданном направлении, мимо домов и ярких витрин, мимо раздающих рекламки Дедов Морозов и Санта Клаусов. Шли в основном молча, только Леон иногда о чем-то спрашивал, и тогда кто-то из нас троих отвечал ему. Горыныч не в счет – он, как всегда, отмалчивался.
Эйфория прошла, когда устали ноги. Я долго выглядывала лавочку и, наконец, нам повезло. На уютной аллее, перетекающей в парк, мы уселись все вместе на одну длинную скамью. Арис и Максим достали свои припасы, разделив еду на всех. Алинка, зажатая между мной и Леоном, опустила голову мне на плечо и смотрела вверх, где сквозь узор оголенных ветвей синело вечернее небо. Фонари зажглись, и редкие снежинки в их свете вспыхивали серебряными искрами.
– Придется ночевать на улице, – некстати объявила я. – Хорошо, что сегодня праздник. Людей будет много.
– Ничего, – подруга беспечно махнула рукой. – Одну ночь потерпим, правда? А завтра уже родители приедут…
Горыныч сидел на самом краю, возле Леона, и настороженно разглядывал прохожих. Перехватил мой взгляд, нахмурился, словно вспомнил о чем-то и, поднявшись, встал напротив Макса, заслонив желтоватый свет фонаря.
– Как нашел? – коротко спросил он.
Максим, как ни странно, понял, о чем речь.
– Я был знаком с Полиной. Рано или поздно, вы бы к ней приехали.
– Это ты расколдовал? – не унимался Арис. – Не знал, что умеешь.
– Конечно, не знал, – Макс прищурился. – Я не рассказываю о своих способностях. Так, скажем, безопаснее. Сам понимаешь…
– Ясно, – прервал его Горыныч. Развернулся и отошел от нашей лавки. Недалеко, всего на шагов десять, но теперь казалось, что он здесь сам по себе, не с нами. Запрокинул голову и смотрел, как падает снег.
– Горыныч в своем репертуаре, – тихо прокомментировал Максим. – Никому не доверяет. В принципе, это правильно. Мы с ним не настолько близкие друзья…
– Кажется, он не рад тому, что мы здесь, – прошептала Алина.
– Есть причины, – Леон улыбнулся. – Девушки, вы не замерзнете?
– Можем и замерзнуть, – серьезно ответила подруга.
– Тогда, может, пойдем? – предложила я.
Алинка вздохнула.
– Давай еще хоть пять минут посидим. Я так устала!
– Ну давай…
Двигаться, и правда, не хотелось. Леон, вежливо спросив разрешения, обнял сидевшую рядом с ним Алину за плечи – конечно, лишь чтобы согреть. Максим последовал его примеру, правда греть ему пришлось меня. Я чувствовала себя неловко, украдкой поглядела на Алинку, Леона… и вдруг вспомнила, что давно хотела кое о чем нашего друга спросить.
– Леон, скажи, ты ведь сын раславского воеводы?
Он удивленно приподнял брови, потом ответил:
– Да.
– А почему скрывал?
– Я не скрывал, – мягко поправил он. – Просто не говорил. Это ведь ничего не меняет, верно?
– Верно, – согласилась я. – А еще мы теперь знаем, как тебя зовут. По-настоящему.
Леон страдальчески скривился, а Алина обеспокоено и почти испуганно посмотрела на меня:
– Ой, Женечка, а я, кажется, забыла! Там сказали что-то такое длинное…
Макс хихикнул и потребовал:
– Озвучь!
Мы посмотрели на Леона, тот кашлянул и нехотя выдавил:
– Леопольд.
33 
